ВО ИМЯ ОЧАГА

ВО ИМЯ ОЧАГА

            Темная ночь постепенно растворялась в приближающемся рассвете. Уже светало, но не успела утренняя заря набрать свою силу, как в одной курдской деревне вдруг поднялась паника.

            — Турки идут!.. Турки идут!..

            Люди проснулись и в страхе повыскакивали из своих домов. И действительно, внимательно приглядевшись, можно было заметить, как с запада по направлению к деревне движется группа всадников. Безудержный лай собак и без того усиливал тревогу и ощущение неминуемой беды. Сельчане знали по горькому опыту: такие ранние набеги не сулят ничего хорошего. До сих пор еще не было ни одного случая, чтобы турецкие аскяры пришли с миром и так же мирно покинули деревню. Каждый раз их появление приносило боль, крики, слезы и потери.

            — Черт бы их побрал, – с раздражением сказал сам себе Гасо, не отрывая глаз от приближающихся всадников. – Интересно, что на этот раз они вынюхали? Ни свет ни заря заявились в деревню и рыщут, как собаки…

            Его сын вот уже как два дня ушел на мельницу и пока не вернулся. Молодая невестка еще спала, а жена, проснувшись от поднявшегося шума, спешно одевалась.

            Гасо стоял у двери и смотрел, как непрошенные гости въехали в деревню. До него донеслись крепкая брань на турецком и свист кнута, который обрушивался на всех, кто попадался у них на пути.

            — Пойду-ка я лучше к себе от греха подальше, – покачав головой, сказал Гасо и, повернувшись, хотел было зайти в дом, как вдруг перед ним словно из-под земли вырос парень-армянин. Испуганный и вспотевший, он обратился к Гасо дрожащим голосом: 

            — Умоляю тебя… спаси меня… ради всего святого…

            — А что случилось? – недоуменно спросил Гасо. 

            — Эти аскяры… они ищут меня, – у парня от страха заплетался язык. Испуганно втягивая голову в плечи, он покосился по сторонам. – Если… если они… меня найдут… то на месте же убьют… Умоляю тебя… спаси меня… спрячь где-нибудь…

            Гасо внимательно посмотрел на парня. Тот был такой ладный, такой славный, что хозяин дома сразу проникся к нему сочувствием и симпатией. Парень же все еще никак не мог отдышаться и в ожидании ответа продолжал дрожать от страха и напряжения.

            — Но как я это сделаю? – озадаченно сказал Гасо. – Ты же сам видишь, они уже в деревне и вот-вот дойдут и до моего дома. Если они тебя здесь найдут, сам знаешь, что сделают: и тебя убьют, и нас вместе с тобой. 

            — Умоляю тебя… у меня нет другого выхода, – парень побледнел как полотно. – Из нашей деревни в живых остался я один, всех остальных турки убили и теперь гонятся за мной… Моя жизнь в твоих руках… Не дай им меня найти… Сделай что-нибудь…

            Гасо не знал, что ему делать. Он стоял и смотрел на этого молодого парня, а отовсюду доносились крики односельчан, лай собак, крепкая ругань турков и топот лошадей. Юноша, словно обреченный, стоял перед ним и ждал ответа. 

            — Аскяры скоро будут здесь, – опять заговорил он, глядя Гасо прямо в глаза. – Во имя очага этого дома прошу тебя: если можешь, спаси меня, если нет, они изрежут меня на куски. Я не вор, не разбойник и не убийца. Моя вина только в том, что я армянин. Ты ведь сам знаешь, что Турция убивает нас и хочет вырезать наш народ под самый корень. Слышишь, они уже близко. Я этим утром пришел к порогу этого дома и молю тебя: спаси меня… сделай это во имя твоего очага.

            — Пошли, – вдруг сказал Гасо, кивнув головой в сторону дома, и решительно вошел внутрь. 

Парень направился вслед за ним. Гасо прошел к двери одной из комнат, открыл ее и повернулся к парню:

            — Заходи.

            Тот зашел и там же, у порога, остановился как вкопанный. В постели лежала молодая женщина. Было видно, что она проснулась только что, но пока еще не успела встать. Второпях она натянула на себя одеяло, глядя на мужчин испуганными глазами. Парень, застыв на месте, оглянулся и посмотрел на Гасо.

            — Заходи, заходи, – повторил тот, но парень стоял не двигаясь и лишь молча смотрел Гасо в глаза. 

            — Говорю тебе – заходи, – разозлившись, сказал хозяин дома и толкнул парня внутрь. Тот сделал пару шагов и снова остановился.

            Женщина вся сжалась и, крепко держа одеяло у самого подбородка, смотрела на них огромными глазами.

            — Это моя невестка, – указав на нее рукой, сказал Гасо. – Моего сына нет дома, он на мельнице. Давай, раздевайся и ложись в постель. 

            Послышался вопль невестки, который, впрочем, быстро прекратился. Она спохватилась, что по обычаям свекор не должен слышать ее голос, и от стыда прикусила одеяло.

            — Замолчи! – прикрикнул на нее Гасо. – Этот молодой сегодня пришел сюда и просит меня о помощи, и даже если мир перевернется, я ему все равно помогу. Считай, что это твой брат лежит рядом и спит. Понятно? 

            Парень стоял на месте, не двигаясь и не зная, что ему делать.

            — Ну, давай, скорей раздевайся и ложись, – обратился к нему Гасо. – Если придут и спросят меня, я отвечу, что ты мой сын, а это моя невестка. 

            Невестка в ответ зацокала, стала мотать головой, показывая всем своим видом, что она против. 

            — Говорю тебе – молчи, – разозлился свекор. – Ты что, хочешь, чтобы турки пришли и его прикончили, да и нас вместе с ним? Ты этого хочешь? Этот человек в безвыходном положении, он просит меня о помощи, и что, по-твоему, я должен делать? Отказать ему, да? – и Гасо вдруг сразу смягчился. – Не переживай, доченька, считай, что это твой брат. 

            Парень продолжал стоять как вкопанный. Он лишь растерянно смотрел то на свекра, то на невестку.

            — Поторопись, турки уже вот-вот подойдут. Ну же, раздевайся, – иГасо протянул руку и сам стал расстегивать пуговицы на вороте рубашки молодого армянина. 

            Парень нехотя и смущенно стащил с себя рубашку и штаны. Оставшись в нижнем белье, он все же не рисковал сделать шаг к постели невестки. Она же, укрывшись с головой, не переставала тихо всхлипывать. Гасо подтолкнул парня к постели:

            — Ложись.

            Парень кое-как лег с краю и тут же повернулся спиной к молодой женщине.

            — Когда турки придут, притворитесь спящими, – сказал им Гасо и  повернулся было, чтобы выйти из комнаты, как в тот же миг во дворе дома раздался топот копыт и громкая турецкая речь. Гасо быстро вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и поспешил к выходу.

Офицер и несколько аскяров, торопливо спрыгнув с коней, уже оглядывали все вокруг быстрым и цепким взглядом.

            — Тот гявур не приходил к тебе? – спросил у Гасо офицер.

            — Нет, – спокойно ответил хозяин дома. – А что случилось? Что за гявур?

            — Да есть тут один… – и офицер грязно выругался. – Он сбежал, и мы точно знаем, что он в этой деревне. Только не знаем, где именно онпрячется. Но ничего, мы его отыщем, и тогда не поздоровится ни ему, ни тем, кто его приютил… Значит, ты говоришь, что его у тебя нет?

            — Нет, клянусь, он сюда не приходил, – Гасо постарался придать своему голосу как можно больше искренности и естественности. – А если бы даже пришел, неужели я стал бы прятать гявура?

— Мы все равно должны обыскать твой дом, – сказал офицер и, передав уздечку одному из своих подчиненных, обратился к  остальным: – Чтобы не пропустили ни одну щель, слышите? Ни одну!

            Турки, не дожидаясь Гасо, ринулись в дом. Аскяры принялись осматривать сени, кладовую, хлев, а офицер направился в сторону  комнат. Гасо поспешил за ним, а у самого бешено заколотилось сердце, готовое от волнения выскочить из груди. Но внешне хозяин дома ничем себя не выдал: напустив безразличный вид, он шел за офицером, и только тогда, когда тот хотел открыть дверь в спальню невестки, Гасо шагнул вперед и преградил ему путь.

            — Там спят мой сын и невестка, – сказал он спокойным, но твердым голосом. – Стыдно, не входи туда. 

            Офицер грубо оттолкнул Гасо, открыл дверь, вошел в комнату, сделал пару шагов и остановился. Гасо подошел и встал рядом.

            — Кто это в постели? – спросил офицер и посмотрел хозяину дома прямо в глаза холодным и жутким взглядом. 

            — Я ведь сказал тебе – это мой сын и моя невестка, – невозмутимо ответил Гасо. – Почему мне не поверил и позволил себе зайти и увидеть женщину в постели? Разве так подобает настоящему мусульманину? 

            Офицер метнул на Гасо бешеный взгляд и резко повернулся спиной к тем двум, что лежали в постели.

            Немного постояв, он, не говоря ни слова, быстро вышел из комнаты, направился к двери и, ускорив шаг, выбежал во двор. Аскяры все еще обыскивали дом, заглядывая в каждый уголок. Офицер взял из рук подчиненного уздечку, рывком сел на коня и, с трудом сдерживая горячего скакуна, хищным взглядом стал озираться вокруг в надежде все-таки обнаружить где-нибудь поблизости ускользнувшего беглеца. Гасо тоже вышел во двор и несколько раз беспокойно прошелся взад-вперед. Наконец аскяры вышли и, сказав офицеру, что никого не нашли, вскочили на коней, и вся группа всадников, не теряя ни минуты, поскакала к очередному дому.

            Гасо еще долго стоял у дверей и смотрел туда, куда направились турки. Когда они выехали из соседнего дома и отправились дальше, Гасо, облегченно вздохнув, зашел в свой дом и первым делом поспешил в ту комнату, где спрятал армянина. Оба неподвижно лежали в постели, повернувшись друг к другу спиной и на приличном расстоянии.

            — Вставай и одевайся. Они ушли, – сказал Гасо парню.

            Тот вскочил и кинулся Гасо в ноги. 

            — Спасибо, спасибо тебе, отец… Ты сегодня спас мне жизнь… Ты и моя сестра… – и он робко повернул голову в сторону невестки. 

            Невестка потянула на себя одеяло и закрылась с головой. Она сгорала от стыда, что свекор видит ее в постели, да еще рядом с чужим мужчиной.

            Гасо потянул парня за руку и поднял с колен.

            — Вставай, вставай и одевайся.

            Парень суетливо стал натягивать штаны и рубашку, и оба вскоре вышли из комнаты.

            Турки до самого полудня рыскали по деревне, стараясь отыскать беглеца-армянина, но безуспешно. Обыскав каждый дом, они наконец вскочили на коней и ускакали прочь.

            Парень-армянин до самого вечера оставался в доме Гасо. Как только стемнело, Гасо взял свой пистолет и незаметно вывел парня за пределы деревни.

            Прощаясь, молодой армянин сказал своему спасителю:

            — Знай, что теперь у тебя не один сын, а два. Считай меня своим сыном. Я никогда не забуду того, что ты для меня сегодня сделал и чем при этом рисковал. Ты спас мою жизнь. Спасибо тебе.

            И оба, обнявшись словно отец и сын, тепло попрощались.

            — Ну, иди, иди, сынок. Счастливо тебе, – сказал Гасо, похлопал парня по плечу, сунул ему в руки пистолет со словами «Бери, тебе пригодится», и они расстались.

            Парень направился на восток, а Гасо все еще стоял и смотрел ему вслед. Когда силуэт армянина полностью растворился в ночной тьме, Гасо повернулся и со спокойным сердцем и легкой походкой пошел обратно в деревню.