ВСТРЕЧА

ВСТРЕЧА

                    Каждый день ранним утром жильцы домов просыпались от перезвона колокольчика водителя мусорной машины. Женщины, мужчины, дети с заспанными глазами брали мусорные ведра и спешили к машине. Мусорщиком вот уже долгое время работал один и тот же мужчина. Он брал по одному ведру, тщательно вытряхивал его содержимое в машину и возвращал пустое ведро владельцу.

                    В то утро многие даже не заметили, что вместо старого и знакомого мусорщика появился новый – высокий взрослый мужчина. Никто не обратил на него никакого внимания, потому что каждый спешил побыстрее выбросить свой мусор и вернуться домой. Им и дела не было до того, кто выполняет эту работу – старый мусорщик или кто-то другой.

                    Пожилая женщина, взяв мусорное ведро, в домашнем халате спустилась с третьего этажа и направилась к мусорной машине. Еще издали она отчетливо услышала голос мусорщика:

                    — Подождите, не высыпайте мусор сами, мне надо его еще утрамбовать, – говорил он жильцам, которых в то утро почему-то оказалось больше обычного.

                    Голос показался женщине очень знакомым, но она не могла сразу вспомнить, где же его слышала раньше.

                    Подойдя поближе, она внимательно посмотрела на мусорщика и не поверила своим глазам. Остолбенев, женщина пару раз зажмурилась, потом открыла глаза, думая, что виной всему утренняя дрема, но лицо мужчины действительно было ей очень хорошо знакомо.

                    «Неужели это он?» – спросила женщина саму себя и тут же ответила: «Не может быть».

        Она уставилась на мусорщика, а тот, занятый своим делом, даже не заметил, как стоявшая недалеко женщина, позабыв обо всем, стоит и в изумлении смотрит на него. Она так и стояла до тех пор, пока все не разошлись, и только тогда до нее опять донесся знакомый голос:

                    — Давайте ваше ведро…

                    Женщина очнулась, смутилась и как в полусне подошла к машине поближе и протянула мусорщику свое ведро. Пока он вытряхивал мусор, она смотрела на него и не могла поверить своим глазам. Она опомнилась лишь в тот момент, когда мусорная машина с шумом пронеслась мимо. Задумавшись, женщина смотрела ей вслед, пока та не скрылась за другими домами. 

                    «Да, это он, но он меня не узнал, – подумала женщина. – Не удивительно, ведь прошло столько лет. Да… кто бы мог подумать, что мы снова встретимся, да еще при таких обстоятельствах?.. Действительно, никто не может знать наверняка, какое будущее его ждет», – и она нетвердой походкой побрела к себе домой. 

                    С того самого дня мысли о новом мусорщике прочно засели у нее в голове и не оставляли ее в покое.

                    … Эта женщина овдовела несколько лет назад. Детей у нее не было, она жила одна, и после выхода на пенсию ее дни были похожи один на другой как две капли воды. Ничего особенного и значимого в ее жизни не происходило, и ее, привыкшую к насыщенному и быстрому ритму каждого нового дня, это очень тяготило. Но тем утром, казалось, произошло что-то очень важное. Оно было и радостное, и в то же время немного грустное. Но это новое ощущение вытеснило тоску однообразия в ее размеренной жизни. Каждый вечер она старалась лечь спать пораньше. «Если лягу поздно, вдруг завтра просплю и пропущу машину», – думала она и уже ранним утром была на ногах. Приготовив заранее мусорное ведро и поставив его у двери, она постоянно выходила на балкон посмотреть, не едет ли мусорная машина. И когда наконец раздавался долгожданный звон, она брала ведро и выходила так спешно, что оказывалась возле машины раньше всех. Но так быстро опустошать ведро она не собиралась и, нарочно замешкавшись, пропускала соседей одного за другим вперед, а сама тем временем не сводила с мусорщика пристального взгляда. Люди один за другим подходили к машине, опорожняли свои ведра и возвращались обратно, а она стояла на месте, не двигаясь ни вперед, ни назад. Она смотрела на него и, несмотря на то, что понимала всю нелепость и неловкость ситуации, не могла заставить себя не смотреть на этого мужчину. Она смотрела и смотрела на него, а перед глазами проносились давно минувшие дни, те дни, которые так тесно были связаны с этим человеком…

*  *  *

                    Шла война. Беженцы тянулись по дорогам многочисленными толпами. Среди них была и их семья. В пути под турецким обстрелом был убит ее отец, и они с матерью остались одни. Ей тогда было десять-двенадцать лет, и после неимоверных трудностей им обеим удалось перебраться на ту сторону реки Араз. Но и здесь им пришлось нелегко. Везде свирепствовал голод, всюду были бедность, нищета и лишения. Она и мать после долгих мытарств обосновались в глухой курдской деревне и нанялись в услужение к одной богатой семье. А так как никакого пристанища у них не было, хозяин разрешил им приютиться в его сарае лишь на том условии, что они будут работать только за кусок хлеба. И несчастные мать с дочерью с утра до позднего вечера работали, не разгибая спины. Они так выматывались за весь день, что, дойдя до своего пустого жилища, у них только и хватало сил, как кинуться на жалкое подобие постели, которое состояло из груды лохмотьев, и заснуть.

                    Их кормили в день два раза. А давали им остатки с хозяйского стола, которых вечно было ничтожно мало для работающего как вол человека. Работы было много, а дочь была еще мала, и ей было очень трудно выдержать такую нагрузку. Поэтому часто мать, жалея дочку, не брала ее с собой и говорила хозяевам, что та болеет.

                    В такие дни дочь оставалась голодной вплоть до возвращения матери. Глядя на дорогу, девочка ждала, принесет ли мать с собой что-то съестное или нет. Бывали дни, когда еды было очень мало, и тогда мать, ни к чему не притронувшись, приносила ее домой и говорила дочери, что, мол, там уже поела и сыта. Девочка не раз видела, как вечерами мать развязывала шаль, которой обматывала поясницу, а из-под нее падало несколько камней. Тогда она еще не понимала, зачем матери эти камни и почему она подкладывала их под шаль и туго ею обматывалась. Только потом она узнала, что мать тем самым пыталась заглушить чувство голода…

                    Время шло, но в их жизни все оставалось по-прежнему. Трудясь в поте лица, выполняя самую разную и тяжелую работу, мать и дочь за кусок хлеба и тарелку супа были вынуждены терпеть все понукания и унижения. 

                    У хозяина был сын – очень самоуверенный и наглый парень. Одетый с иголочки, он ничем не занимался и целый день либо слонялся по дому, либо где-то пропадал. Это был единственный сын, над которым родители тряслись, и поэтому не удивительно, что он рос капризным и избалованным. Лучший кусок был только для него, самая лучшая одежда – тоже, и кроме отца он никого не слушался. 

                    Девочка, сама того не осознавая, стала чаще поглядывать на сына богача и думать о нем. Даже если его не было поблизости, его лицо, голос и фигура вставали у нее перед глазами. В его присутствии ей почему-то становилось не так трудно выполнять любую тяжелую работу: она легкой походкой сновала туда-сюда, и любое дело у нее шутя спорилось в руках. 

        Правда, он почти ее не замечал, а если и случалось так, что он проходил мимо или ронял пару слов, обращенных к ней, девочка смущалась и терялась. Она сама не понимала, какое чувство зарождается у нее в душе. Она радовалась, когда они встречались глазами, радовалась, когда видела его издалека, радовалась, когда он надевал новую одежду или обувался в новые туфли… Иногда ей даже казалось, что парень наряжается именно для того, чтобы обратить на себя ее внимание… Ей очень хотелось в это верить… И в то же время ей было нестерпимо стыдно за те жалкие обноски, которые она носила и кроме которых у нее ничего не было.

                    Иногда она ловила себя на том, что ей страшно. От чего именно, она сама не осознавала, но чувствовала, что чем больше она о нем думает, тем неуютнее и неспокойнее становится у нее на душе.

                    Как-то раз (она так и не смогла забыть тот день) утром рано сын богача стоял у двери и что-то ел. Когда девочка приблизилась, он подозвал ее и, поделив кусок хлеба, на который был намазан толстый слой сливок, протянул ей вторую половину. (И по сей день она не поняла, почему он так поступил). Девочка сперва хотела отказаться, но он так ласково обратился к ней, что у нее рука сама потянулась за хлебом. Но, взяв этот кусок, ее вдруг охватил такой стыд, что она, смутившись, опустила голову и выбежала из дому. Он за ней не побежал, хотя в глубине души ей этого очень хотелось, и она, вмиг проглотив такое роскошное лакомство, вернулась в дом, надеясь, что он все еще там. Но, к ее великому разочарованию, парня там уже не было. Весь оставшийся день она ходила как потерянная. С одной стороны, она не могла простить себе, что взяла хлеб из его рук и так унизилась перед ним. Но с другой стороны, ей было радостно на душе оттого, что этот парень проявил к ней хоть какое-то внимание… Она ловила себя на том, что хочет его чаще видеть, чаще слышать, и, просыпаясь каждое утро, она первым делом радовалась тому, что сегодня опять пойдет в тот дом, где будет он. И, не дожидаясь, пока мать ее разбудит, она вскакивала, одевалась в свои жалкие обноски и вместе с матерью с раннего утра опять была там, у порога дома богача. Но сын в это время не показывался – он все еще спал, и девочка, работая, все время была в ожидании, когда же наконец он проснется и появится где-нибудь поблизости. 

        Проходили дни, недели, месяцы, но желание видеть сына богача не только не ослабевало, но и усиливалось. Это было такое чувство, которого прежде она никогда не испытывала. Этот парень словно стал частичкой ее души, и без него мир казался ей пустым и серым.

                    Говорят, дети в бедности быстро взрослеют. Она уже осознавала, что любит этого парня, и в то же время понимала, как далеки они друг от друга. Он богат, она бедна… Но сердце диктовало свое. Оно потеснило разум, вернее, разум отступил под натиском сердца. И она любила его издали, в глубине души, чистой детской любовью. Но сын богача, казалось, был глух и слеп: он ничего не видел, ничего не чувствовал или же просто не удосуживался ничего замечать, потому что она совершенно ничего не значила в его глазах. И девочка все понимала, но, несмотря на это, ее чувство к сыну богача становилось все сильнее и сильнее. Оно было теплым и сладостным и грело ей душу до тех пор, пока не наступил тот самый страшный день.

                    В то утро она и мать, как обычно, пошли в дом богача. Его сын к тому времени уже проснулся, оделся и, как бы подражая взрослым, важно прохаживался по комнате.

        Увидев мать с дочерью, он подозвал девочку и велел ей принести воды и налить ему на руки, чтобы он умылся. До того дня ей никогда не приходилось этого делать – обычно на руки ему поливала какая-нибудь из сестер. Но было раннее утро, и они все еще спали, а ему с отцом, видимо, нужно было куда-то срочно уйти по своим делам.

                    Девочка так растерялась от такого неожиданного и приятного поручения, о котором не смела и мечтать, что со стороны могло показаться, что она просто не расслышала обращенных к ней слов.

                    — Ты что, глухая? Не слышишь, что я тебе говорю? Я ведь сказал тебе принести мне воды и полить на руки! И поскорее – мы опаздываем! – накричал на нее он и капризно топнул ногой.

                    Девочка смешалась еще больше, густо покраснела, опустила голову и хотела пойти за водой, но ноги ее не слушались. Она остолбенела и не могла сдвинуться с места.  

                    — Мерзкая оборванка! Сколько раз говорить тебе принести мне воды?.. – и девочка уже больше ничего не слышала – она всхлипнула и кинулась прочь из дома.

        Прибежав к их сараю, она залетела внутрь, захлопнула за собой дверь и кинулась на их жалкую постель. Рыдания душили ее, она не могла остановиться, и вся эта ужасная сцена стояла у нее перед глазами. Горечь, обида, стыд, отчаяние – все смешалось в душе у девочки, и она плакала до тех пор, пока не пришла мать. Та присела рядом, положила голову дочери себе на колени и, ласково поглаживая ей волосы, стала ее успокаивать. Она утешала дочь, а у самой сердце разрывалось на куски. Накопившаяся за это время душевная боль наконец выплеснулась наружу, и женщина, вынужденная безропотно глотать все унижения, дала волю чувствам и горько заплакала…

                    С того самого дня дочь, казалось, разом повзрослела. Только тогда она до конца осознала, какая громадная пропасть лежит между ней и сыном богача: где он, где она… И лишь этот случай помог ее разуму справиться с чувствами. Но первая душевная рана, конечно же, не могла так быстро затянуться и забыться…

        Не прошло и года, как новые порядки изменили привычную жизнь. В глухую деревню пришла советская власть, и все вокруг поменялось: вчерашние бедняки и батраки получили свои права и стали равными членами общества. В деревне открыли школу, и девочка пошла учиться. Семью богача объявили кулаками, отобрали у них две комнаты и передали их матери с дочерью. После этого семья их бывшего хозяина собралась и уехала из деревни, и с того дня девочка больше его не видела. 

                    После окончания школы она уехала в город и поступила в институт. Выучилась, стала врачом и так и осталась в городе, но ездить в деревню не перестала – там жила ее мать, и очень часто она отправлялась туда ее навестить. И каждый ее приезд в деревню напоминал ей о прошедших днях и прежде всего о сыне богача. Она интересовалась и спрашивала о его семье у матери и соседей, но никто ничего про них не слышал. Она продолжала вспоминать и спрашивать о нем и после того, как вышла замуж, но поездки в деревню были уже редкими и случайными: мать она забрала к себе, а других родственников в деревне у нее не было. 

                    Прошло много лет. Сначала умерла мать, потом муж, и она осталась совсем одна – уже пожилая женщина, прожившая большую часть своей жизни. И вот после стольких лет происходит такая встреча, да еще и при таких обстоятельствах… Давно пережитые эмоции и переживания вернулись вновь, и она ощутила их так явно, как будто и не было этих долгих лет… И она окунулась в эти воспоминания, припоминая каждую яркую деталь или эпизод.

        Конечно, она смотрела на прошедшие события глазами уже не той молоденькой девочки, а женщины, у которой за плечами стоял немалый жизненный опыт. Да, в ее воспоминаниях о том парне было много горечи, но, пожалуй, в десятки раз в них было больше тепла и света, несмотря на то, что ее первая любовь была безответной. Разумеется, и она это хорошо осознавала, что проснувшиеся воспоминания совсем не означали пробуждения и возвращения прежних чувств к тому человеку. Сейчас она любила не его, а свое первое чистое и нежное чувство, как бы жестоко и безжалостно он его ни растоптал. И она не могла его забыть, но не из-за того, что могла бы по вполне понятным причинам испытывать к нему ненависть или желание отомстить, а потому, что он стал причиной и толчком возникновения ее первой любви.

        Правда, несмотря на то, что от сына богача она кроме полного равнодушия ничего не получила, увидев его в таком жалком состоянии, у нее сжалось сердце. Безусловно, она понимала, что работа есть работа и что нельзя ее делить на хорошую и плохую. Но, глядя на него, вытряхивающего чужой мусор, она чувствовала, что он еще больше упал в ее глазах. Жизнь сложилась так, что их роли поменялись местами. Иного будущего у дармоеда и быть не могло, твердил ей разум. Но сердце говорило другое: что бы то ни было, плох он или хорош, но это твоя первая любовь. И она не могла не переживать и не болеть душой за того, кто первым породил в ее сердце теплое чувство. И почему-то каждый раз воспоминания о нем вызывали у нее перед глазами не образ теперешнего малопривлекательного мусорщика, а хорошо одетого, холеного и уверенного в себе молодого парня – сына богатых родителей. Она думала о нем и в то же время признавала в душе то, что если бы не одиночество, то вряд ли эта встреча оставила бы на нее такое впечатление. И она решила, что не станет ничего ему говорить и ничем себя не выдаст. «Пусть меня не узнаёт и все остаётся так, как есть. Буду его видеть каждое утро и вспоминать то теплое чувство, которое было в моем прошлом, – рассуждала она, – чего еще мне надо?»

        И каждый новый день начинался именно так: женщина брала мусорное ведро, куда для вида клала несколько старых ненужных вещей, и выходила. Она стояла у мусорной машины до тех пор, пока все жильцы не опорожняли свои ведра и машина не трогалась с места. Так повторялось изо дня в день, и, кажется, мусорщик что-то почувствовал. Стоило ей приблизиться к машине, он украдкой бросал на нее подозрительный взгляд, потом делал вид, что занят своим делом, но при этом все же время от времени посматривал в ее сторону. Иногда бывало и так, что, поставив на землю мусорное ведро, она забывала о нем и лишь стояла и смотрела на этого человека. Тогда он, не говоря ни слова, подходил к ней, брал ведро, опорожнял его и так же молча ставил обратно.

        Конечно, так долго продолжаться не могло. Все шло к тому, чтобы сердце победило разум и заговорило. И такой день настал.

*  *  *

        Было холодное осеннее утро. Женщина, как обычно, проснулась рано, встала, оделась и в ожидании мусорной машины вышла на балкон. Постояв немного, она зашла в комнату, но в нетерпении снова вернулась обратно. Наконец раздался привычный звонок, и женщина, прихватив ведро, быстро спустилась во двор. Подойдя к машине, она опять вгляделась в мусорщика и сама не почувствовала, как у нее вдруг вырвалось:  

        — Извините, вы случайно не из такого-то района? – она назвала местность, где находилась та самая деревня.

        Мужчина не издал ни звука. Либо он не услышал обращенных к нему слов, либо не захотел ответить.

        Женщина повторила свой вопрос.

        — Да, я родом оттуда, – ответил он, потом поднял голову, протянул молодой девушке, стоявшей рядом, ее ведро и перевел взгляд на женщину.

        Несколько секунд они молча смотрели друг другу прямо в глаза.

        — Доброе утро, доктор, – поздоровался с женщиной подошедший сосед. 

        — Доброе утро, – ответила она.

        Мусорщик вздрогнул и растерянно посмотрел на женщину.

        — А вы не из такой-то деревни? – и она назвала именно ту деревню, где прошло его и ее детство.

        Мусорщик смешался и, пытаясь скрыть свое замешательство, быстро взял у мужчины его ведро и поспешил отвернуться. Вытряхнув мусор, он протянул пустое ведро хозяину и не сразу, но все же поднял на женщину тяжелый взгляд. 

        — Нет, я не из той деревни, – резко ответил он и сверкнул глазами.

        Мусорная машина отъехала. Женщина продолжала стоять на месте и смотреть ей вслед. Постояв еще немного, она наконец сдвинулась с места и мелкими неуверенными шагами побрела обратно. Она поняла, что в это утро потеряла что-то очень родное и дорогое.

        А на следующий день на мусорной машине работал уже другой человек.