Противостояние нарастает. 60-страничные жалобы на меня в ЦК

ПРОТИВОСТОЯНИЕ НАРАСТАЕТ.

60-СТРАНИЧНЫЕ ЖАЛОБЫ НА МЕНЯ В ЦК

        В конце 1980-х гг. вышла в свет Грамматика Канате Курдо (после его смерти) для преподавания курманджи в сельских курдских школах. Вазире Ашо был редактором этой книги. В то время я занимал должность заместителя редактора, и мои отношения с Чаркязом нельзя было назвать дружескими. Однажды мы получили письмо от учителя курдского языка Гозала Ростам (деревня Ацашен, Талинский район), в котором она писала, что количество букв в Грамматике Канате Курдо и в Букваре Аджие Джнди разное – у К.Курдо меньше, чем у А.Джнди. На основе этого письма Агите Худо написал разъяснение, которое было опубликовано в «Рйа таза». Там Агите Худо раскритиковал Вазире Ашо за то, что тот не обратил внимание на разницу в количестве букв курдского алфавита. 

        Вазире Ашо очень болезненно воспринял эту публикацию. Вместо того, чтобы все претензии высказать Агиту, он объединился с Чаркязе Рашем, и оба начали кампанию по моему очернению. Этим в основном занимался Чаркяз. А надо сказать, что в то время Чаркязе Раш написал статью об эпосе «Крепость Дымдым». Гасане Кашанг, который тогда был завотделом культуры и писем, сказал мне, что мы не ученые и будет лучше, если мы пошлем эту статью в отдел курдоведения Института востоковедения Академии наук Армении, и пусть они выскажут свое мнение – нужно ли нам публиковать эту статью или нет. Мы так и сделали, и вскоре руководитель группы курдоведения Шакрое Худо на словах сказал нам, что эту статью публиковать не стоит. (В тот период Чаркязе Раш и Агите Худо поругались, и Чаркяз в редакции не показывался). И в один день Чаркяз пришел в то здание, где мы работали, но наверх не поднялся, а позвонил мне и сказал, что ждет меня внизу, на первом этаже. Я спустился и сказал ему, что мнение группы курдоведов о твоей статье отрицательное и мы не можем ее опубликовать. Он разозлился и наговорил много лишнего, а в конце и вовсе пригрозил: «Вот увидишь, что я с тобой сделаю». И он начал писать на меня жалобы и сделал Вазире Ашо своим сообщником. Оба, позабыв и Гасане Кашанга, и Агите Худо, принялись за меня и слали одну за другой жалобы в ЦК. Но секретарь ЦК по идеологической работе К.Даллакян хорошо знал меня и игнорировал эти кляузы. Но когда вместо К.Даллакяна был назначен Г.Галоян, то не без помощи некоторых недоброжелателей все-таки было уделено внимание жалобе Чаркязе Раша и Вазире Ашо, которая состояла ни много ни мало из… 60 (!!!) страниц. Правда, завотделом агитации и пропаганды Г.Асатрян был против того, чтобы для изучения этой жалобы была организована комиссия, но под давлением Г.Галояна оная все-таки была создана. В жалобе было написано что-то невообразимое. Якобы из-за Амарика перестройка в Армении «буксует», и что нужно Амарика вместе с семьей выслать в Сибирь… И много-много подобной ереси… 

        Членами комиссии были: Карлене Чачани (глава), Максиме Хамо, Шарафе Ашир, Смое Шамо и др. Комиссия занялась рассмотрением всех вопросов, вплоть до размера получаемых мною гонораров. Ею был подготовлен доклад и передан в отдел ЦК. Я тоже, со своей стороны, написал маленькое письмо (оно заняло от силы полстраницы) и передал его туда же.

        Через какое-то время, когда мы с Г.Асатряном встретились, он мне подробно рассказал, как прошло обсуждение доклада. «Я позвал всех сотрудников отдела и сказал им, что сегодня мы рассматриваем вопрос, касающийся поступившей на Амарике Сардара жалобы. Пусть Гурген Амбарян (один из сотрудников отдела – примеч.автора) зачитает нам мнение комиссии. После того как Амбарян закончил чтение, я сказал присутствующим: Амарик тоже послал небольшое письмо, и я вам его сейчас зачитаю. Я прочитал твое письмо, и вслед за этим большинство сотрудников отдела высказало свое мнение, которое сводилось к одному: заявление на Амарика – обыкновенная кляуза, мнение комиссии необъективно, и все это делается для того, чтобы оболгать и унизить его. Я взял доклад комиссии, разорвал его, кинул в мусорную корзину и сказал: «Вот настоящая оценка авторам жалобы и членами комиссии. А когда я говорил, что на Амарика наговаривают и нужно игнорировать эти жалобы, со мной не соглашались, да еще взяли и создали эту насквозь лживую комиссию. Ну что, вы убедились сами, что́ написала эта необъективная комиссия?»

        Здесь я хочу отметить, что я и Вазире Ашо – односельчане. Наше детство и юность прошли в одной деревне. Он обожал наш Памб и его жителей. Поэтому я удивлялся, что он объединился с Чаркязе Рашем и подавал на меня жалобы. Я знал, что те, с позволения сказать, телеги пишет Чаркяз, а Вазир только подписывает их. И я был убежден, что Вазир попал под влияние Чаркяза и не чувствовал, что творит, но в последующем он это осознал и пожалел о содеянном. Несколько раз он просил у меня прощения и делал все, чтобы я снова начал с ним разговаривать. Я знал его характер: сегодня мы поссоримся, а через 2 дня он даже насильно, но заставит меня с ним общаться.

        Вазире Ашо – известный представитель нашей интеллигенции. Несколько лет он был директором школы в деревне Памб, учился в аспирантуре в Ленинграде по специализации «курдоведение». Но прежде всего мы знаем Вазире Ашо как писателя, журналиста и переводчика. Известны его книги «Благие вести» («Mizgînî»), «Памб-Сипан», «Слово друзей» («Xebera dosta»), «Курды-езиды» (перевод книги Х.Абовяна) и другие. И по сей день Вазир увлеченно творит и посвящает себя служению нашей культуры, литературы и истории[1].
 

[1] Вазире Ашо умер в 2015 году в Бельгии (примеч.переводчика).