Мой уход на пенсию, или как я пригрел змей на груди

МОЙ УХОД НА ПЕНСИЮ,

ИЛИ КАК Я ПРИГРЕЛ ЗМЕЙ НА ГРУДИ

        Когда я вернулся с конференции в Эрбиле и на следующий день пошел на работу, ни Рзган, ни Гриша не стали со мной разговаривать. Я спросил у них:

        — Что такое, что случилось?

        Они опустили головы и ничего не ответили. Я повторил свой вопрос. Они что-то промычали и снова ничего внятного не сказали. Я понял, что к чему, и сказал им, что поехал на конференцию не за их счет и не за счет редакции. Они и на это толком ничего не ответили и вдруг выдали:

        — Почему все время зовут тебя, а нас нет?

        — Ну, пусть у вас тоже будет такое же имя и столько же авторитета, как у меня, чтобы о вас люди тоже узнали, вот тогда и позовут.

        Я понял, что это обычная зависть и эти двое что-то замышляют, но что именно, я не мог догадаться.

         На следующий день после этого эпизода я дома упал и сломал ногу. Эти оба не только не пришли меня навестить, но даже ни разу не позвонили и не спросили: что с тобой случилось? Только потом я узнал, что пока я был в Иракском Курдистане, Гриша и Рзган без меня, как большинство членов ООО (двое из трех), решили меня уволить.

        И без этого ситуация в редакции ухудшилась настолько, что я решил, несмотря ни на что, уйти с работы.

        Прошло несколько дней с того момента, как я сломал ногу и лежал дома. За это время они принимают решение о моем увольнении (а у них не было такого права, потому что я при этом не присутствовал) и говорят Муразе Джамалу, чтобы он взял эту бумагу и отнес ее мне. Мураз отказывается и говорит им: «Это вы выносили это решение, сами и передавайте». Но разве они смели явиться ко мне домой?

        Прошло около двух месяцев. Моя нога потихоньку пошла на поправку, и в один день, поближе к вечеру, чтобы не видеть этих негодяев, я пошел в редакцию. Я предупредил вахтера, который сидел у входа в наше здание, что увольняюсь с работы и иду забирать свои личные вещи, и в конце добавил: «Я даю тебе об этом знать, чтобы потом не было лишних разговоров». Я взял свои личные вещи, один из компьютеров редакции, который полагался мне как доля председателя ООО, и ушел. На следующий день мне позвонили из отделения полиции и сказали, что в редакции была совершена кража и что они должны прийти ко мне домой.

        — А что случилось? – спросил я.

        — Были украдены вещи редакции. Гриша Чатоян (т.е. Гришае Маме) сообщил нам об этом и сказал, что туда приходил Амарике Сардар и что это он украл эти вещи, — ответили мне. 

        — Но ведь редактор газеты я. Почему он не звонит мне и не говорит, что в редакции произошла кража, а сразу сообщает вам? – возмутился я.

        И я добавил, что ухожу с работы и поэтому пошел и забрал свои личные вещи и полагающийся мне компьютер, о чем поставил в известность вахтера, который в тот день дежурил. «Вы можете пойти и у него спросить».

        Очень скоро ко мне домой пришел молодой парень из полиции, который выслушал меня, все запротоколировал и ушел. После этого они побеседовали с вахтером, который подтвердил мои слова. Я также узнал, что полиция пристыдила Гришу за клевету в мой адрес и напрасно поднятую суматоху.

        10 августа 2006 года я и моя Нуре пошли в редакцию. Я не хотел, чтобы приказ о моем освобождении был бы написан рукой Гриши, и поэтому взял с собой свою дочь, чтобы она сама сделала запись в книге приказов и моей трудовой книжке.

        Вот как «оценили» мою 44-летнюю работу в редакции Гриша и Рзган. И это тогда, когда я всегда говорил: «Рйа таза» – мое детище, а я – детище «Рйа таза».

        Гришае Маме стал редактором. Рзгане Джанго уехал в Россию. Гриша и Мураз остались одни.

        Говорят, «о мертвых либо хорошо, либо ничего». Но правда дороже всего и должна быть озвучена. И пусть на меня никто не обижается, но я скажу все так, как было – то есть правду.

        Гриша был человеком, очень далеким от творчества. За столько лет, которые он вроде бы как работал в редакции, им не была написана ни одна статья, заслуживающая внимания. Он не проявил ни одной инициативы.

        Я помню, каким образом его приняли на работу. Его дядя Титал Мурадов, сотрудник редакции, несколько раз просил Мире Асада взять Гришу на работу, но тот не соглашался. В один день несколько родственников Гриши – его дядя Халыт Чатоев, Саманд Сиабандов и Байлоз Разгоев – пришли к Миро и втроем оказали на него такой прессинг, что он был вынужден уступить.

        Гриша работал в той самой школе-интернате, воспитанником которой являлся сам, и был там не учителем, а воспитателем.

        И когда он второй раз пришел к нам в газету работать, то был кем-то вроде посыльного редакции: готовый номер относил в типографию и после выпуска весь тираж приносил обратно.

         После моего выхода на пенсию он сам дал свой приказ и назначил себя главным редактором «Рйа таза». За 4 года так называемого его редакторства газета не доходила до читателей. Весь издаваемый тираж он складывал в своем кабинете, и эта стопка росла каждый месяц. Он заполнял страницы газеты теми материалами, которые брал из курдских сайтов. Ничего собственного, эксклюзивного в газете не публиковалось. Иногда целый номер мог быть посвящен только одному человеку. Газету просто невозможно было читать. Те традиции, которые создавались в редакции годами, Гриша растоптал и уничтожил. За все 4 года своего «редакторства» он не написал и четырех собственных строк. У меня разрывалось сердце, потому уничтожалось много всего того, что было создано нашими руками, группой первых сотрудников газеты. И когда я видел, в какое положение попала «Рйа таза», я испытывал страшную душевную боль, потому что 44 года своей жизни я отдал этой газете. Вот почему в одном из своих интервью я рассказал об этом и привел одну нашу пословицу: «Вместо львов остались лишь церковные совы[1]» («Рудав», №43, 4 мая 2010 г.).

        Из-за своей доверчивости я сделал в своей жизни много ошибок. Одна из них заключалась в том, что кроме Гриши я снова взял на работу и Рзгане Джанго. Я не знал, что пригреваю змей на своей груди. Месяцами я давал Рзгану двойную зарплату: одну за то, что вроде бы он был ответственным секретарем, а другую за то, что он вместо Муразе Джамала (когда тот отсутствовал) набирал на компьютеры тексты (но что это был за набор, страшно представить!). Рзган вроде бы как и числился ответственным секретарем, но за несколько лет ни разу так и не научился составлять макет газеты (поэтому макет всегда готовил я). Материалы, которые шли в типографию, он не читал и никакой другой работы не делал, кроме как написания маленьких аннотаций к книгам. За несколько лет работы в редакции им не было написано ни одной более-менее нормальной статьи.

        А когда я поехал в 2001 году в Южный Курдистан и взял его с собой!.. Что тогда мне пришлось пережить, пусть знаю только я. Только там я понял всю глубину одной мудрости, которая гласит: если хочешь хорошо узнать человека, поживи с ним рядом или поезжай вместе с ним в дорогу.

        Рзган и Гриша были очень похожи по характеру, и не случайно, что они были не разлей вода. В нем (Рзгане) было столько зависти и недоброжелательства, что из представителей нашей интеллигенции только он не пришел на празднование моего 70-летия и презентации моей книги на русском языке, которые прошли в Союзе писателей Армении летом 2005 года.
 

 
[1] На курдском эта пословица звучит так: «Dewsa şêra mane kundê dêra».