МИНИАТЮРЫ

 

 

МИНИАТЮРЫ

 

 НИВА ВОЛНУЕТСЯ, НИВА ВОЛНУЕТСЯ…

 

          Снова я гость в моей родной деревне. Стою на самом краю поля. Дует прохладный, слабый ветерок, и нива волнуется, напоминая море и бегущие по нему волны. Нива волнуется, нива волнуется, и в ушах вдруг слышится равномерный свист работающей косы, который погружает меня в невеселые мысли…

         Я знаю, именно это поле шаг за шагом «измерил» мой отец во время косьбы. Это его пот капля за каплей окропил эту землю во время летнего зноя. И когда пришло время бороться за эту землю, за нашу родину, он, не колеблясь, повесил уставшей рукой косу на место, взял винтовку и пошел на войну. Но последняя капелька его пота упала на землю этой нивы и дала свою силу и мощь не только ей, но и всем оставшимся в живых. Мой отец тем летом ушел на фронт, воевал и отдал свою жизнь за то, чтобы нога врага никогда не ступила на эту зеленую ниву, чтобы она всегда приходила в движение легким, прохладным ветерком, напоминала море с его ласковыми волнами и «шептала» людям о чем-то добром и хорошем.

         Я стою на краю этой цветущей нивы, и сквозь ее шелест, такой родной и знакомый, постепенно пробивается равномерное посвистывание косы, которой работал мой отец.

         Нива волнуется, нива волнуется… Она пахнет моим отцом.

 

 

САМОЕ ЛУЧШЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

 

          Я читал Хайама, Хани, Пушкина, Гёте… Они действительно великие и остались таковыми для всех времен и народов. Но у каждого человека есть свой великий поэт. Лично для меня самым лучшим, самым замечательным  произведением, которое я прочитал за всю свою сознательную жизнь, была эта строчка:

         «Здравствуй, мой дорогой сынок…»

         Конечно, это не стих. Это всего лишь четыре слова из того последнего письма, которое с фронта послал мне отец, и те четыре слова, оставшиеся после него и превратившиеся в единственное реальное воспоминание.

 

 ТВОИ  РУКИ

 

          Чего только не сделали для меня твои руки…

         Нет, они не были нежными и мягкими. Это были руки, огрубевшие от тяжелой работы и потемневшие под палящим солнцем. Но сколько любви и нежности дарили мне они! Как был вкусен хлеб, испеченный ими!

         Эти руки плавно качали мою люльку, а нежное убаюкивание под колыбельную «Лури» погружало в сладкий сон. Они легко подхватывали и поднимали меня ввысь словно выросшие за моей спиной два крепких крыла. А когда я немного подрос, они, поддерживая меня, научили делать первые шаги.

         Твои руки подняли меня…

         Твои руки вырастили меня…

         Твои руки раскрыли передо мной целый мир…

         А как ты мечтала о том, чтобы настал тот день, когда ты сможешь усадить внуков себе на колени…

         Теперь они у тебя есть. Но тебя уже нет… Они никогда тебя не видели, но всё же знают по фотографиям. Они тебя знают, а ты их нет. И как жаль, что им так и не довелось познать добро твоих рук и испытать счастье быть убаюканными и обласканными тобой, мамочка!..

         Сможем ли мы вдвоем – я и их мама – сделать для них столько, сколько в свое время сделала для меня одна лишь ты и твои руки? Ведь для меня они были и руками матери, и руками отца.

         Чего только не сделали для меня твои руки…

 

 

НЕ  ВИНИТЕ  МЕНЯ

        

          Не вините меня в том, что я слишком сильно люблю своих детей. Пусть они чувствуют всю силу отцовской любви, которой, к сожалению, волею судьбы я был лишен еще с детства и поэтому нуждался в ней всю свою жизнь. Ведь сейчас, любя их, я не только дарю им это чувство, но и восполняю то, чего когда-то не дополучил сам.

         Не вините меня в том, что я слишком сильно люблю своих детей.

 

 

НЕТ  ТАКОЙ  МАШИНЫ

 

          Я сказал:

         — Как скучаю по моей деревне, по нашему дому, по своему детству!..

         Мне ответили:

         — Ничего сложного нет: садись в машину и поезжай.

         Я сказал:

         — Да, можно отправиться на машине. Она непременно довезет меня до нашей деревни и обязательно подъедет к моему дому, но нет такой машины, которая смогла бы доставить меня в дни безмятежного детства.

 

 

СЛИВАЮТСЯ  ВОЕДИНО

  

         Каждый раз, когда хочу вызвать в памяти лицо моей матери, как ни пытаюсь, ничего не получается. Вместо этого перед глазами встает моя деревня, моя маленькая, далекая деревня. Там я появился на свет, там увидел лицо своей мамы и там же предал ее земле.

         Образы моей деревни и лицо моей мамы всегда сливаются воедино…

 

 

ДОРОГА

 

          Самая короткая дорога – это та, когда возвращаешься к себе домой.

         А самая длинная дорогая – это та, когда уходишь из своего дома и не знаешь, когда вернешься.

 

 

 ЧАСТИЧКА  МОЕГО  СЕРДЦА, 

СТРУНА  МОЕЙ  ДУШИ

 

             Эх, дом родной, эх, мое детство, эх, далекая моя деревня! Ушли вы вместе, ушли навсегда…

         Теперь ни дома и ни детства. Вместо дома – развалины (да и то с чужими хозяевами), а вместо детства – одни воспоминания.

         Но кто бы ни был теперешним хозяином моего дома, как бы ни были закрыты к нему дороги, все равно: он – частичка меня, он – частичка моего сердца.

         Сердце мое ранено, и исцелить его могут только они – дом родной и мое детство. Вот почему мысль моя так часто, легко и стремительно нарушает эти границы и со скоростью гордого беркута переносит и доставляет меня к моему дому, в дни далекого детства. И только тогда (как жаль, что только в моем воображении) они снова становятся единым целым: развалины превращаются в дом, а я – в маленького ребенка.

         Какие сладкие мгновения!.. И как жаль, что они улетучиваются почти мгновенно, оставляя меня наедине с моими горькими, невеселыми мыслями.

         Эх, дом наш родной, эх, далекое детство, эх, маленькая моя деревня! Вы и есть та самая частичка моего сердца и та самая струна моей души. Без воспоминаний о вас жизнь моя была бы пустой и бессмысленной.

 

 

ЗАЩИЩАЮТ  ДОБРЫЕ  ДЕЛА

 

          Говорят, Земля вращается вокруг своей оси и не останавливается ни на секунду. Верю, что это так, ведь она выполняет свой «долг» — движение по законам Вселенной. Но как она выдерживает тяжесть всего того зла, которое творится на ней ежечасно и на каждом шагу? Как она, видя столько насилия, убийств и людских трагедий, не сходит со своей орбиты и продолжает вращаться? Вот этого я никак понять не могу.

         — А может, мир берегут и защищают добрые дела, которых, несмотря ни на что, совершается всё же больше, чем плохих?

 

 

 В  ПАМЯТЬ  О  ДЕРЕВЕ

 

          Этот большой, этот зеленый лес глух и нем. Нет ни дуновенья ветерка, не шелохнется ни один листочек, не щебечут птицы. Все замерло вокруг, и только сухой шелест опавшей листвы под ногами нарушает эту тишину. Вдруг что-то заставляет меня остановиться, и я прислушиваюсь. Но вокруг все безмолвно… Безмолвно так, как на больших похоронах, когда внезапно все стихает и обычно говорят «Азраил пришел», после чего присутствующих обуревает ужас и воцаряется жуткое молчание. Откуда нам знать, может, где-то в этом большом, в этом зеленом лесу рухнул какой-нибудь огромный дуб,  подточенный сгнившими корнями? Быть может, именно в знак уважения памяти этого дуба и замерли на какое-то время и лес, и птицы? Я тоже невольно подчиняюсь этому чувству и с глубоким уважением к павшему молча застываю на месте.

         Этот большой, этот зеленый лес глух и нем.

 

 

МАЛЕНЬКАЯ  ПТИЧКА

 

          Говорят, во время войны в лесу загорелось зеленое дерево.

         Маленькая птичка в своем клювике носила и носила воду, пытаясь затушить бушующее пламя.

         Неужели враждующим не было стыдно за то, чем занималась эта маленькая птичка?

 

 

СЛОМАЮСЬ,  НО  НЕ  СОГНУСЬ

 

          Я не могу склоняться перед начальством. Я не могу идти по жизни согнувшись, потому что знаю, что переломлюсь, что сломаюсь. И в этом нет моей вины – это у нас в крови. Еще давным-давно недруги не раз пытались согнуть моих предков, но бесполезно – они ломались, но так и не согнулись. И я тоже – сломаюсь, но не согнусь. Потому что это у нас в крови.

 

 

ТАК  ПОХОЖИ  ДРУГ  НА  ДРУГА

 

          Искусство подобно красивой женщине: она хочет, чтобы любили только ее, восхищались только ею, но сама… Своенравная и капризная, она поступает так, как ей заблагорассудится. Она может преспокойно лгать, глядя прямо в глаза, но никогда не простит тебе ни лжи, ни фальши. Стоит ей уличить тебя в этом, она публично нанесет такую пощечину, о которой будешь помнить всю жизнь.

         Суть искусства и характер красивой женщины так похожи друг на друга…

 

 

КЛЮЧИ  ОТ  МОЕГО  СЕРДЦА

 

          Ты ушла от меня, но ключи к моему сердцу безжалостно забрала с собой. И с той поры не подобрать к нему ключей – оно закрыто для всех.

         Закрыто для всех, но только не для тебя.

         И тебя, любимая, прошу – вернись!

         Вернись ко мне и захвати с собой те ключи.

         Те ключи, без которых путь к моему сердцу так и останется закрытым для других…

         Ведь кто знает, может, и в этот раз ты покинешь и забудешь меня?

         Вернись, любимая, молю тебя, а заодно и захвати с собой ключи от моего сердца.

 

 

ВОРОНА

 

          Однажды ворона садится, начинает выпивать и говорит:

         — Хотите, покажу вам, как ходит голубь? Мне это раз плюнуть!

         Но когда напивается, то забывает и свою походку, и голубиную.