— Говори, друг Вардан, — сказал Тамр-бек, и было видно, что слова Вардана сильно его расстроили.

         — Турция очень хитра и коварна, — продолжил свою речь Вардан. – Сегодня она заигрывает с некоторыми курдскими вождями, дает им взятки, чины и склоняет на свою сторону, потому что сейчас ей это выгодно. Она двуличничает и хочет рассорить между собой армян и курдов, чтобы они не объединились и чтобы потом ей было легче расправиться с ними по-отдельности. Запомни этот день, когда мы пришли к тебе домой и я тебе сказал, что мы уйдем… Если Турция не сотворит с курдами то же, что и с нами, с армянами, то знай, что я ничего не понимаю в этой жизни! Очень жаль, что в свое время наши и ваши руководители не нашли общий язык. Если бы не это, то оба наших народа были бы сейчас в другом положении. Конечно, так не должно было случиться, но все же случилось. Ты извини меня, Тамр-бек, этим вечером я тебя утомил. Что поделаешь, я сам расстроен и не могу сдержаться. Если я и сказал что-то лишнее, ты прости своего брата. Но клянусь этим хлебом – я  говорил от чистого сердца!

         Вардан замолк, потом достал свою табакерку, завернул папиросу и закурил. Разок-другой тяжело вздохнул. Присутствующие тоже напряженно курили, словно надеялись с помощью табачного дыма хоть немного заглушить свою душевную боль. Но это была не та боль, ослабить которую помогли бы одна или две папиросы: она камнем лежала на сердце, и с ней не так-то просто было справиться…

         Тамр-бек тоже закурил и долго молчал. Он думал над тем, что сказал ему Вардан, и у него щемило сердце. Слова Вардана были для него полной неожиданностью. Ему ни разу не приходило в голову, что в армяне его племени могут собраться и покинуть эти места. Но, думая над словами Вардана, он понимал, что тот прав. Положение действительно очень серьезное, и должен быть найден выход. А тот вариант, который предложили они, казался самым верным. Тяжело давать своему другу согласие на его отъезд, когда знаешь, что можешь больше никогда его не увидеть. Но другого пути не было. Да, да, самый верный путь тот, о котором сказал Вардан.

         Тамр-бек, погруженный в эти невеселые мысли, и не сразу заметил, что присутствующие не сводят с него глаз. Они ждали его ответа, от которого зависело многое, и бек, наконец, прервал затянувшееся молчание.

         — Друг Вардан, — упавшим голосом сказал он, — хоть бы всего этого ты мне не говорил… Я тебе правду скажу, клянусь головой сперва твоего сына, потом моего – мне очень тяжело, я сильно расстроен. Но что поделаешь, я вижу, что вы правы в своем решении. Да, я никогда не хотел бы, чтобы вы ушли из моего племени, но если вы так решили, идите, и да пошлет вам Бог удачу. Я тоже понимаю, что здесь вы можете пострадать, и если не сегодня, то завтра. Идите, вам счастливо, но помните одно – это жизнь, и все может произойти. Кто знает, вдруг случится так, что голубоглазые русские сумеют обуздать Турцию и вы сможете вернуться? Тогда будьте уверены в том, что когда вы вернетесь, то увидите свою деревню точно такой, как если бы вы оставили ее весной перед уходом на горные пастбища, а осенью возвратились бы обратно. Хочу уверить вас в том, что в ваше отсутствие никто, ни одна живая душа не прикоснется к вашей деревне, об этом можете не беспокоиться. Хотя, если честно, сейчас это не так уж и важно, — Тамр-бек тяжело вздохнул, выпил воды и продолжил: – Я хочу сказать вот еще что. Я никогда вас одних не отправлю. Кто знает, вдруг в дороге что-то случится. Проводники у вас есть?

         — Есть, есть, — поспешил ответить Вардан. – Некоторые наши люди хорошо знают дорогу. Еще до войны они занимались торговлей с армянами России и часто ездили туда и обратно.

         — Наши люди тоже хорошо знают дорогу, — кивнул Тамр-бек. – В свое время они добирались аж до самого Тифлиса. – Бек сделал небольшую паузу и продолжил: — Я не случайно спросил тебя об этом. Хорошо, что у вас есть опытные люди, и все же я со своей стороны тоже выделю вам проводников, и не только их, но и несколько вооруженных человек. Они будут с вами до тех пор, пока вы не перейдете границу.

         — Зачем столько беспокойства? – возразил Вардан. – Мы сами можем добраться до места.

         — Нет, друг Вардан, с вами обязательно должны быть мои люди. Вас много, все с семьями и имуществом, а на дорогах полно воров и разбойников, — твердо сказал Тамр-бек. – Пусть едут с вами, ничего с ними не станется. От этого вреда не будет.

         — Да, я знаю, что от этого вреда не будет, только я не хотел бы доставлять вам столько хлопот. Но если ты считаешь, что это необходимо, пусть будет так. А за твою заботу мы только благодарны.

         — Друг Вардан, — с горечью произнес бек, — я всегда говорил, что мы и армяне должны поддерживать друг друга. В противном случае Турция может легко сломать нас, как тонкий прутик, и выкинуть прочь. Ты ведь знаешь, я мало-мальски грамотный человек и знаю историю. Всякий раз, когда армяне и курды объединялись, враги не могли с ними справиться. Я обошел всю Турцию, встречался со многими курдскими ага и беками, и когда бы ни зашла речь об армянах, я всякий раз говорил им это. Но, к сожалению, некоторые из них погнались за собственной выгодой, вернее сказать, продали свой народ за несколько турецких курушей и теперь защищают это грязное дело, которое творят власти. Сегодня мне за них стыдно.

         — Не надо стыдиться, Тамр-бек, — сказал Вардан. – Мы так тебе благодарны, что нет слов… Ты сделал такое доброе дело, какое в это тяжелое время брат не сделал бы для брата. Как мы можем это забыть или же быть неблагодарны?

         — Друг Вардан, — отозвался бек, — я был обязан, я не мог этого не сделать. Я сделал то, что подсказывало мое сердце, моя совесть. Разве я мог забыть о нашем соседстве, о нашей дружбе и о ваших добрых делах? Поэтому я прошу тебя воспринимать это не как добро, а как долг дружбы и братства. Значит, решено: мои люди будут с вами, пока вы не перейдете границу. Я также напишу бумагу вождям тех курдских племен, через которые будет проходить ваша дорога. Пусть они тоже со своей стороны окажут вам помощь, чтобы ваши беженцы благополучно добрались до места. И еще: я пошлю с вами моего Кулихана.

         — Ни в коем случае! С нами будут твои люди, и совершенно незачем беспокоить Кулихана, — запротестовал Вардан. – Нет, нет, пусть Кулихан не едет с нами. Откуда я знаю, вдруг что-то случится? Он у тебя единственный, и если, не дай Бог, что-нибудь произойдет, я себе этого никогда не прощу.

         Кулихан был сыном Тамр-бека. Как уже было сказано, он был единственным ребенком в семье. Недавно сыграли его свадьбу, и молодая жена уже ждала ребенка.

         — Нет, Кулихан обязательно поедет с вами, — твердо сказал Тамр-бек. – Пока он не вернется и сам мне не скажет, что проводил вас и вы благополучно добрались до места, мое сердце не успокоится. Кулихан уже не маленький, пусть все видит сам и учится распознавать друзей и врагов. Пока мужчина не попадет в переделку и не пройдет закалку, он не возмужает.

         Как ни отговаривали его Вардан и остальные армяне не посылать сына, Тамр-бек остался на своем.

         — Я сказал и всё: Кулихан поедет с вами, и не надо лишних разговоров, — непреклонно отрезал бек, и все поняли, что продолжать об этом споры – пустое дело.

         Договорились, что армяне не мешкая начнут приготовления к отъезду и послезавтра вечером тронутся в путь. Гости встали, попрощались и хотели было уйти, как Тамр-бек, провожавший их до двери, вдруг заявил:

         — Я тоже приду вас провожать и поеду с вами до границы нашего племени.

         — Мало было всего, так еще и это? – возразил один из армян.

         — Когда кто-то из родных уезжает на чужбину, разве его не надо провожать? – ответил вопросом на вопрос Тамр-бек. – Вы уезжаете, и я не знаю, когда вернетесь и вернетесь ли вообще? – эту последнюю фразу он сказал по-армянски. – В конце концов, что тут особенного, если я и несколько всадников вас проводят? Не спорьте напрасно, я так решил и так и будет.

         Армяне пожали Тамр-беку руку, вскочили на своих коней и ускакали.

* * *

         Тамр-бек и Кулихан были в ода одни. Остальные члены семьи были в другой комнате.

         — Кулихан, сынок, недавно у нас были армяне, — обратился к сыну бек. – Они приходили сказать мне, что хотят перебраться в Армению. Ты сам видишь, какое у них здесь незавидное положение. Правда, мы вместе прогнали турецких аскяров, но кто знает, может, завтра-послезавтра сюда пошлют намного большее войско, чем тогда. Эти люди не хотят, чтобы из-за них у нас с властями возникли проблемы. Они сказали, что пока ничего не случилось, пока из-за нас не пострадало ваше племя, нам нужно уходить. Я понял, что они правы, и согласился. Послезавтра вечером они тронутся в путь. Ты и несколько наших людей должны поехать с ними и провести через границу. Как проведете их, возвращайтесь обратно, — сказал Тамр-бек, глядя сыну прямо в глаза.

         — Извини, отец, за прямоту, но если ты скажешь мне «иди и бросься со скалы», я тотчас же пойду и сброшусь, — искренне ответил Кулихан. – Вот только жаль, очень жаль, что армяне уходят. Это совсем мне не по душе.

         — А ты думаешь, твоему отцу это по душе? Как подумаю о том, что армяне уйдут, сердце кровью обливается. Но они правы: другого выхода нет. А вдруг заявятся турецкие аскяры и перебьют всех: и их, и нас заодно? Совсем другое дело, если все курды и армяне Турции стояли бы друг за друга горой. Вот тогда, даже если бы поднялась вся Турция, она не смогла бы с ними справиться. Но из-за некоторых наших и их глупцов во многих краях пошла разрозненность, а именно это и выгодно властям… Теперь вопрос их отъезда уже решен. Послушай своего отца, что я тебе скажу: прежде всего будь осторожен. Конечно, ты будешь не один, с тобой поедут несколько наших отчаянных и смелых ребят. Я знаю, через территорию каких племен вы пройдете, и я напишу каждому ага этих племен по бумаге, которую ты передашь лично при встрече. Кроме бумаги также передай на словах, что, мол, мой отец шлет вам большие приветы и просит вашей помощи в том, чтобы вы помогли беженцам-армянам нашего племени спокойно и без трудностей пересечь вашу территорию. Может, кто его знает, они не разрешат тебе идти вместе с беженцами, но ты на это не соглашайся. Скажи, что отец поручил мне, чтобы я сам перевел их через границу Турции и России. Какой ага как вас встретит, приедешь и во всех подробностях расскажешь своему отцу. Человек может не забыть ни хорошее, ни плохое… А хорошего я в свое время делал для них немало, и они не могут пойти против моего слова. Но откуда мне знать, это жизнь, и, может, эти люди изменились и теперь стали послушным орудием в руках властей. Поэтому ты должен быть очень осторожен, сынок. Не будь беспечен и знай, что мы тебя будем ждать. И да поможет тебе Бог.

         Тамр-бек замолк. Кулихан тоже молчал. Оба погрузились в свои невеселые и тревожные мысли.

         — А ты не хочешь ничего сказать своему отцу? – прервал молчание Тамр-бек.

         — А что мне сказать, отец? Что было нужно, ты уже сказал. Что касается меня, то я, как твой сын, обязан не уронить честь своего рода и сделать все, чтобы люди знали, чей я сын. Если же нет, то считай, что у тебя нет сына. Я не опорочу твое имя и не допущу, чтобы на него легла хоть малейшая тень.

         — Да стану я жертвой твоим глазам, ты и вправду мой сын, ты весь в нашу породу, — сказал Тамр-бек не без гордости, и на том разговор отца с сыном закончился.

         На следующий день, поближе к вечеру, Тамр-бек позвал к себе несколько человек из своего племени, известных своей храбростью и бесстрашием. Когда все собрались, принесли угощение, и после вкусного ужина хозяин обратился к гостям со словами:

1  2  3  4  5