*   *   *

           Деревня почти опустела. Остались в основном только люди из рода Усо – главы рода, к которому принадлежал отец Белге. Все они вышли из своих домов и провожали взглядом удаляющуюся толпу. Не успела она скрыться из глаз, как несколько расторопных парней, кликнув друг друга, собрались и, не мешкая, решили, что же им делать. Все сошлись на том, что нужно оповестить и предупредить других, чтобы все были готовы ко всему и, если понадобится, могли бы дать отпор. Весть облетела оставшихся сельчан молниеносно – спустя небольшое время кинжалы, топоры, палки в каждом доме уже лежали наготове. После этого все мужчины рода Усо собрались у него в доме. Он был главой рода, и его слово было решающим.

        — Ну, что? – степенно начал он и оглядел из-под густых бровей присутствующих тяжелым взглядом. – Вы все уже знаете, что наша соплеменница убила их человека. – Он сделал паузу. Никто не проронил ни слова. Усо зацокал и покачал головой. – Ничего не скажешь – докатились… Это и для нас большой позор, и для них тоже. А что люди скажут? Они скажут, что весь род не мог отомстить за смерть одного из своих, а какая-то там одна женщина взяла да и отомстила. Это что касается нас. А что насчет них? Скажут, что какой это был мужчина, что не мог сладить с одной женщиной и был убит. Теперь это случилось, ничего не вернешь, — Усо вздохнул и немного помолчал. Эти раздумья прервал один из присутствующих – седовласый мужчина лет пятидесяти.

        — Прости, что перебиваю тебя. Ты позволишь —  я скажу пару слов?

        — Говори.

        — Я хочу сказать, что месть за месть. Мы квиты – вот и все.

        — Ну, как же так? Все не так просто. Месть мести рознь. Отомстила-то женщина! Понимаешь? Женщина! Я состарился, но такого еще на своем веку не слышал! Да как же это так? Что же эта плутовка натворила!

        — Она правильно сделала, — громко сказал один из молодых, сидевший дальше всех. – Вот уж сколько лет, как убили ее брата, а никто из нас и не думал ничего делать. Да и этот подлец, ничего не скажешь, тоже был хорош! Никого ни за что не считал, да и мириться не думал. А она молодец и правильно сделала, что убила эту собаку. Она ничего плохого не сделала, только отомстила за брата. А если правду сказать, то это позор только нам, — взволнованно, громко и одним духом выпалил он и только после того, как выговорился, почувствовал свою оплошность: нельзя было вмешиваться в разговоры старших и тем более повышать голос. Поэтому, спохватившись, он поспешил исправить свою ошибку и обратился к главе рода:

        — Апо, извини меня, я наговорил лишнего. Просто расстроился очень, вот и не мог сдержаться. Еще раз извини.

        Усо опустил голову и ничего не ответил. Молчали и все остальные – ждали его ответа. Было видно, что и они не одобряли такого выпада от молодого парня, но в присутствии Усо ничего не смели сказать. Лишь только метнули в сторону провинившегося резкий и недовольный взгляд.

        — Бог тебя простит, лао, — ответил после долгого раздумья  Усо. – Да, брат мой, ты прав. Она отомстила. И, честно говоря, правильно сделала. Тот подлец совсем обнаглел – никого и ничто не признавал… — опять Усо сделал паузу. – Если он не мог сладить с одной женщиной, туда ему и дорога. Я только одного боюсь: как бы это не отразилось на всем нашем роде.

        — Погоди, — вмешался в разговор мужчина средних лет. – Уж кто должен был бояться, так это они, когда их подлец убил нашего человека. А они и плевать хотели на все!

        — Так получается, что их мужчины – орлы, а наши – бараны? Так, что ли? – послышался возмущенный голос другого.

        По комнате пробежал глухой ропот. Глава рода понял, что его последние слова не понравились присутствующим. В глубине души он почувствовал, что они правы, а потому и не захотел спорить с ними, осознавая, что это лишь внесет разлад между ним и всем родом. И решил изменить свой тон и заговорил более спокойно:

        — Ничего подобного, — Усо не спеша окинул всех пристальным взглядом. – Здесь каждый – сын своего отца, и такие слова тут неуместны. А если честно сказать, я с вами согласен: месть за месть. Он убил нашего человека, а Белге – его. Правда, тот мерзавец не стоил и мизинца нашего Титала, но все равно – по большому счету мы квиты. Это уже дело прошлое. Конечно, и посредники найдутся, чтобы затушить кровную месть и не допустить дальнейшего кровопролитья. А это уже дело будущего. Я же хочу сказать о том, что нам делать сейчас. Мы должны быть готовы ко всему. Держите оружие наготове. Если кто-нибудь из вас что-нибудь услышит, узнает, заметит – немедленно дайте об этом знать всем остальным. Предупредите своих жен и детей, чтобы далеко от дома не отходили. Кто знает, все может случиться. Они сейчас в таком состоянии, что не надо их провоцировать. Как принесут тело, чтобы никто не выходил из дома. Нам только не хватало сцепиться в этот день! А если, не дай Бог, это случится, кругом начнут говорить, что неужели среди нас не нашлось ни одного, кто образумил бы своих и не допустил бы новой войны? Нашему роду такое не подобает. Да, мы враги, между нами пролилась кровь, и все же – мы односельчане и соседи. Может, даже кто-нибудь из их молодых и скажет в сердцах что-то лишнее, ради Бога, заклинаю вас, сделайте вид, что ничего не видели и не слышали! Не углубляйте все это! Напоследок хочу вам сказать вот что: ступайте домой и не выходите, пока они его не похоронят. А там мы уже посмотрим, что и как нам делать. И еще я хочу вас предупредить – держитесь подальше от сплетников. Может, кто-нибудь из них придет и начнет вам что-то рассказывать или же допытываться – не слушайте их, гоните прочь! Не давайте им возможности впутать вас и всех нас в их интриги. И последнее, что еще я вам скажу, — было видно, что Усо в пылу забыл, что уже говорил о «последних» своих словах. Как говорится, слово за словом, одно предупреждение рождало другое, и конца-краю его речи не было видно. А что еще оставалось бедному Усо, когда он хотел не упустить ничего и оградить своих людей от возможных напастей? – Видимо, Авдал сам не хочет, чтобы это все продолжалось. Вы сами слышали, что он сказал жене Ото и своим молодым. Если так, то у него дурного на уме нет. Мы должны это иметь в виду. – Усо перевел дух и вдруг неожиданно заговорил о Белге. – А она молодец! Правда, я зол на нее, но она отважилась на такое, о чем еще очень долго и очень многие будут говорить и пересказывать. Если встретите ее, передайте ей мои слова, что она молодчина. Пусть что хотят говорят. Она свое дело сделала, а тому подлецу поделом. Молодец!

        Усо смолк. К концу своей длинной речи он немного оживился: лихо подправил усы, глаза его заблестели как у молодого, да и на собравшихся он смотрел уже не так строго. Но никто не проронил ни слова и не сдвинулся с места – все ждали его последних указаний. Усо почувствовал это и более степенным тоном обратился к соплеменникам:

        — Помните о том, о чем я вам сказал. Идите и будьте внимательны. Еще раз повторяю: если кто-нибудь что-нибудь узнает, немедленно сообщите всем. Будьте готовы ко всему. Ну, ступайте и будьте осторожны.

        Мужчины встали, попрощались и вышли. Каждый направился к своему дому.

*   *   *

              Солнце почти закатилось, как по деревне разнесся слух, что везут тело Ото. Те немногие, которые остались в деревне (кроме рода Усо), вышли во двор, а кое-кто даже взобрался на крышу – все смотрели на дорогу. Наконец показалась телега. На ней лежало тело, сверху покрытое ковром. Авдал с опущенной головой шел позади телеги, а вслед за ним все остальные: впереди мужчины и за ними женщины. Жена и дочери Ото с расцарапанными и окровавленными лицами, обессилев, уже с трудом передвигали ноги. Несколько женщин поддерживали их. Все шли молча, и только время от времени слышались всхлипывания жены Ото. Ни одного худого слова, ни даже проклятия не прозвучало, когда они вошли в деревню: все, как один, шли, опустив голову и в полном безмолвии.

        Телега остановилась у дома убитого. Мужчины спустили тело и с возгласом «брао1» занесли домой. Народ двинулся вслед за ними. В доме и в сенях яблоку было негде упасть. Людей было столько, что многие остались во дворе.

        Тело положили у стера. Хотели было отогнуть ковер и открыть лицо умершего, но Авдал не пустил.

        —         По нашим традициям нельзя, — сказал он и встал у ног покойника.

        Жена и дочери бросились Ото на грудь и заголосили. Но когда они разразились проклятьями, Авдал опять их резко одернул.

        — Говорю вам – оплакивайте как полагается. Остальное вас не касается. И чтобы я лишнего здесь не слышал, — нахмурившись, сказал он, достал из кармана кисет и стал заворачивать папиросу.

        Тем временем женщины вытащили из стера широкий толстый войлок, сложили его в несколько раз и положили вдоль стены, чтобы мужчинам было куда присесть. Рядом с покойником постелили циновку для женщин. Авдал сел рядом с шейхом, вслед за ним один за другим присели мужчины почтенного возраста. Глубоко вздохнув, некоторые из них потянулись за табаком и закурили, глядя на земляной пол. Рыдания и плач женщин заполнили комнату. Одна из родственниц попыталась было напеть траурную песню в честь усопшего, но вскоре ее голос затерялся среди истошных криков и воплей жены и дочерей Ото, и она смолкла.

        Тем временем оставшиеся во дворе мужчины разбились на группы и принялись обсуждать случившееся.

        — Да что же это она натворила? – сказал один вполголоса. – Никто еще такого не делал. Это просто неслыханно…

        — Видали, как она его изуродовала? – вмешался другой.

        Из рода убитого никого рядом не было – все сочли своим долгом войти в дом. Во дворе остались только чужие, и поэтому они, не опасаясь, разговаривали более открыто.

        — А куда нос и уши подевала? – спросил тот первый, который начал разговор.

        — А кто его знает, — пожав плечами, ответил другой. – Да и не важно это. Ей нужно было изуродовать его, вот и все!

        — Говорят, после этого она пошла на могилу брата.

        — Зачем?

        — Как это зачем? Пошла, чтобы у камня его сказать, что отомстила за него.

        — Вот это да! Кто бы мог подумать?

        — А я только что видел, как она и не в трауре вовсе. Оделась, принарядилась и вышла во двор, — сказал один молодой.

        — Ты смотри-ка! Хотела врагам своим дать понять, что сегодня для них горе, а для нее праздник.

        — Говорят, она кружку наполнила его кровью и отнесла на могилу брата, — добавил молодой.

        — Откуда ты знаешь?

        — Мать рассказала. Она сама ей сказала.

        — А чем она убила? – поинтересовался невысокий мужчина с живым взглядом.

        — Чем-чем? Кинжалом, ясное дело. Ты что, не видел его рану? Так полоснула, что кости были видны!

        — И что это за мужчина был, что не мог справиться с женщиной? – с усмешкой сказал молодой парень.

        — Да, не смог справиться, — назидательным тоном произнес седовласый мужчина средних лет. – Если бы мог, то не лежал бы сейчас убитый.

        — А вы почувствовали, он ведь довольно долго убегал от нее.

        — С чего ты взял, что он убегал?

        — Да там такой длинный кровавый след тянулся, вы что, не заметили? Видимо, она ранила его в руку, а тот, видя, что выхода нет, вот и побежал, чтобы спастись.

        — И не стыдно ему было удирать от женщины? – с некоторым презрением сказал молодой.

        — Не говори так, — опять седовласый вмешался в разговор. – Жизнь сладка, и тут не до стыда. Вот и удирал, чтобы выжить.

        — Говорят, Ото был без оружия.

        — А что, он не знал, что у него есть враги? Почему вышел из дому с пустыми руками? Почему недооценил врага? Вот и поделом ему.

        — По правде говоря, Белге не виновата, — сказал седовласый мужчина. – Тот совсем совесть потерял. Взять и так подло убить такого, как Титал, а потом нагло расхаживать, как будто ничего и не случилось… А род Белге-то? Они только говорить мастера. Вот уж сколько лет прошло с того времени, а они и пальцем не пошевелили. И это мужчины?

        — А по мне, да пусть они все станут ей жертвой. Она одна стоит всех их мужчин. Вот это женщина!

        Из группы, что стояла рядом, вышел Али и подошел к ним. Немного постоял, послушал и тоже вмешался в разговор.

        — Вы видели, она в трех местах его ранила?

        — Да ты что?

        — А как же! Голову разрубила, руку поранила и спину проткнула насквозь. Видно, когда Ото упал на спину, она тогда и вонзила ему кинжал в грудь. Я точно вам говорю, потому что когда тело стали поднимать, вся спина была в крови, а кровь-то вся уже запеклась. То ли кинжалом, то ли чем не знаю, но она ударила по груди и прямо сквозь ребра пригвоздила его к земле.

        — Вот это женщина! Да это настоящая львица!

        — Да какое там женщина! Не каждый мужчина бы сделал такое! Вот это да…

*   *   *

              Чем дальше, тем больше собиралось людей у дома Ото. В комнате, где лежал покойник, не хватало места для женщин, не говоря уже о мужчинах. Многие вышли во двор. Одни стояли у стены, другие присели на каменную скамью у входа, а те, кто помоложе, и вовсе опустились на корточки. Чужие уже не могли так откровенно разговаривать – рядом стояли соплеменники убитого, и вести такие разговоры при них себе не позволил никто. И все же – кое-где небольшие группы вполголоса продолжали шушукаться и не переставали восхищаться тем, что′ в этот день совершила Белге.

__________________________________________

        1 по курдским обычаям, так восклицают мужчины, когда заходят в дом умершего.

 1  2  3  4  5  6  7