— Да ладно, ладно, — Авдо не захотел углубляться. – Что было, то было, — и быстро вышел из дома. Белге недовольно зацокала и покачала головой.

             — Ну, что мне тебе сказать, — вдогонку ему сказала она, глубоко вздохнула и, отойдя, присела и задумалась. А задуматься ей было о чем. Конечно, этому примирению она в душе была рада. И ей не хотелось, чтобы вражда продолжалась и стала причиной еще одного несчастья. Но с другой стороны, она хоть и отомстила, но сердце ее было ранено, и на эту еще открытую рану как будто насыпали пуд соли. Чувства ее вновь всколыхнулись, и она заплакала. Плакала долго, но слезы помогли ей успокоиться, и она, вытерев глаза, решила посмотреть, где Авдо, и вышла во двор. Но Авдо и след простыл – он ушел узнавать свежие подробности сегодняшних событий.

              — Вот уж действительно правду говорят: «Мужчины друг друга убивали, а женщины тем временем косточки перемывали». Куда ему до моих забот?

                   Но, поразмыслив более спокойно, Белге почувствовала, что муж со своей стороны тоже где-то прав.

            — В конце концов он же чужой сын, и сердце его за моего брата болеть не будет, — рассуждала она. – Он тоже боится, как бы из-за всего этого не пострадали его родные. Вон она у них какая большая, его родня! Не то, что у меня – никого не осталось. Нет, он не виноват. Это жизнь такая. Своя рубашка ближе к телу.

*   *   *

                   В тот же вечер Авдал собрал всех своих мужчин-соплеменников у себя в доме, а Усо – своих.

                   Когда все расселись, Усо спокойно и не торопясь обратился к присутствующим с речью:

                  — Дай Бог здоровья Севдину. Он добрый и честный человек. Сегодня он подготовился, позвал меня, Авдала и еще несколько человек к себе домой. Он нас помирил, мы с Авдалом обнялись и поцеловались и стали разговаривать. Севдин так и сказал: с вашей стороны был убит мужчина и с их стороны был убит мужчина. Месть за месть. Мы так и договорились, что больше никто никому мстить не будет. Надо воздать должное и Авдалу, что он и его люди не стали ставить в известность власти. Теперь, как говорится, крови между нами нет. Вражда закончена. Вы можете, как и раньше, разговаривать с ними, ходить к ним, на все их празднества и печали. Они должны видеть, что мы держим свое слово. И чтобы я не слышал бы, что кто-нибудь из вас совершит какую-то глупость. Он горько пожалеет об этом. И пусть потом пеняет только на себя. Не забывайте о том, что мы с Авдалом помирились и стали разговаривать. Мы с ним договорились обо всем, так что смотрите у меня, — Усо последние свои слова произнес как угрозу и оглядел всех присутствующих внимательным взглядом.

                — Апо, мы же не дети, что ты нам сейчас говоришь такое. Что, мы не понимаем, как все должно быть? – обиженно сказал один и оглянулся на других, чтобы увидеть их реакцию. Всем его слова пришлись по душе, а многие и кивнули в знак согласия.

                — Лао, лучше предупредить сейчас, пока ничего дурного не случилось, — ответил Усо. – Это мой долг. Я ничего не сказал такого, чтобы обидеть или оскорбить вас. Я только предупредил вас. Или же вы хотите, чтобы моя договоренность с ними была нарушена?

                 — Нет! Конечно же, нет! – раздались отовсюду голоса.

                  — Ну, так имейте это в виду и не забывайте об этом, — сказал Усо.

                 — Как скажешь, апо, мы так и сделаем, — сказал один. – Ты наш старший, и твои слова для нас закон. Мы же, к слову сказать, как сыновья тебе. Как мы можем тебя ослушаться или же сделать что-то такое, что повредило бы твоему имени и авторитету? Этого никогда не будет. Будь спокоен за нас, мы не подведем.

                  — А если и найдется такой, пусть тогда он позабудет, с какого он рода, — резко сказал один из мужчин, гневно сверкнув глазами. – Таких соплеменников надо гнать в шею! Им не место среди нас!

             — Конечно, — Усо поспешил перебить говорившего, потому что знал его горячий нрав и то, что он мог бы испортить все дело. – Но, слава Богу, таких среди нас не было и быть не может. Но предупредить заранее никогда не лишне.

                   — Дай Бог тебе здоровья. Верно говоришь, — одновременно сказали несколько мужчин среднего возраста.

              После того, как столы были убраны, мужчины закурили в ожидании того, что′ им напоследок скажет глава рода.

            — Ну, что? – Усо сделал несколько глубоких затяжек. – Больше мне добавить нечего. Идите и будьте осторожны. И предупредите Белге, пусть образумится и не болтает лишнего. Что было нужно, она уже сделала.

          — И все же она молодец, — раздался негромкий голос с того места, где сидели мужчины помоложе. Все с удивлением посмотрели в ту сторону. То был младший сын Усо. – Кто бы мог подумать – решиться на такое?

          Усо сделал вид, что не услышал этих слов. Ему не хотелось обострять на них внимание присутствующих и начинать все сызнова. А потому и перевел разговор на другую тему, давая тем самым понять, что этот вопрос закрыт.

            Мужчины в тот день засиделись у Усо допоздна и только когда минуло заполночь, поднялись, попрощались с хозяином, поцеловав его руку, и разошлись по домам.

 *   *   *

          В тот же вечер в доме главы другого рода – Авдала – тоже собралось много мужчин. У всех был подавленный и мрачный вид. Авдал спокойно поведал им о том, что′ случилось за этот день в доме Севдина. Некоторым этот рассказ пришелся явно не по душе, но никто не обронил ни слова. Все как будто чего-то ждали и сидели, понурив головы. Когда молчание затянулось, Авдал не выдержал:

            — В чем дело? О чем вы думаете, почему молчите?

          — А о чем тут думать? – подал недовольный голос один. – Их мужчину убил мужчина. А нашего кто? Ведь это же позор на нашу голову!

            — А почему ты не учитываешь то, что с самого начала виновата была наша сторона, а не их? – насупившись, произнес Авдал. – Ты что, думаешь, покойный хорошо поступил?

               — Я не говорю, что он хорошо поступил, — ответил тот. – Но и то, что случилось, нас не устраивает.

           — А что нас устраивает? Уж не хочешь ли ты сказать, что после всего этого мы должны взять и в ответ отомстить женщине? – Авдал подчеркнул последнее слово. – Самым большим позором на нашу голову будет именно это!

            — Я не говорю мстить женщине. У них что, все мужчины повымерли? Мы не можем все это так быстро взять и позабыть. Да разве это забудешь? – тот, кто это говорил, был близким родственником Ото. И поэтому никто из присутствующих, зная о его искренних переживаниях, не вмешивался в разговор, хотя и они не одобряли тот повышенный тон, которым он разговаривал с главой рода.

                — А почему ты забываешь о том, что вот уж сколько лет, как этот тяжкий грех лежал на нас, а покойный Ото и в ус не дул? Сколько раз я говорил ему, что так нельзя, надо договориться с этими людьми, помириться в конце концов, но он меня не слушал. За столько лет хоть кто-нибудь из вас хоть что-нибудь слышал от них? Хоть одно худое слово?

              — Нет, нет, ничего такого не было, — вмешался в разговор другой.

             — Уж лучше они не молчали, а действовали! В тысячу раз было бы лучше, если бы Ото был убит мужчиной, чем этот позор обрушился на наши головы! – родственник Ото еле сдерживался.

           — Говорят, одного спросили: «Твоего отца кто убил – всадник или пеший?» А он отвечает: «Не все ли равно? Убили же!» — ответил пословицей Авдал. – Ну, теперь случилась эта беда, Ото умер. И прекратите эти разговоры о том, кто убил. Ведь убили не на пустом месте, а отомстили. И отомстили за убитого нами же мужчину. Так о чем речь? Мое мнение таково и я думаю, что это самое верное – месть за месть.

              — Ну, хорошо, понятно, но хотя бы время какое-то нужно, чтобы все хоть немного улеглось. Зачем прямо сейчас поднимать эти разговоры? – после слов Авдала родственник Ото заметно смягчил свой тон, и в последних словах уже слышался оттенок просьбы.

             — А ты что думаешь, твой апо столько не понимает? – Авдал тоже смягчился. – Я все это понимаю. Но медлить нам тоже нельзя. А вдруг один из наших молодых и горячих парней возьмет да и убьет кого-нибудь еще из их рода? И что, так и будем проливать кровь друг друга из поколения в поколение? Нет, мой дорогой, так нельзя. Говорят, и мышь не должна становиться врагом. А почему? Да потому, что хоть она и мышь, но она может спящему врагу выгрызть глаза и оставить его слепым. Нельзя недооценивать врага. И беда тому, кто об этом не помнит.

          Намек Авдала поняли все. Понял и родственник Ото, но предпочел сглотнуть и промолчать. Он и без того видел, что в споре с Авдалом остался один – никто из присутствующих не поддержал его. В глубине души он был согласен с главой рода, но ему, как близкому родственнику убитого, вполне понятно полагалось выглядеть безутешным и недовольным. И когда несколько человек вмешалось, говоря, что Авдал прав, он понурил голову и сказал низким голосом:

           — Прости меня, апо, что я наговорил тут лишнего. Как скажешь, так и будет. Я с тобой согласен…

        — Бог тебя простит, мой дорогой, — Авдал с облегчением вздохнул. – Я знаю, тебе сейчас нелегко, рана твоя еще свежая. Все бывает. На то и мужчина, чтобы в трудную минуту не потерял голову и с чувствами мог совладать. А как же? Может, с моей стороны и нескромно будет сказать, но твой апо знает, что делает. Я же вам плохого не пожелаю. А если и так, пусть Бог накажет за это меня и моих сыновей.

           — О чем ты говоришь? Да хранит Бог тебя и твой дом, — отозвался мужчина средних лет.

           — Так вот, я хочу сказать вам, — продолжил Авдал, — что мы должны с этими людьми жить в мире. – Он неожиданно замолк, перебирая в руках четки, и как будто глубоко задумался над чем-то. Но прервать молчание не торопился, словно хотел, чтобы до присутствующих дошел смысл каждого сказанного им слова. – Мы потеряли человека, причем, из-за нашей же беспечности. Но я убежден, что они не виноваты. Ни они, ни род мужа этой плутовки. Вы хоть понимаете, что после всего этого нашим врагом стал не один род, а целых два? Хочешь – не хочешь, но это так. А это нам совершенно не к чему. Вот поэтому лучше примирения ничего нет. Вы все хорошо знаете, что в этом деле посредничал Севдин. Не сегодня-завтра он пригласит нас и их, чтобы мы окончательно помирились. А вы что скажете?

           — Мы все с тобой согласны. Как скажешь, апо, так и будет, — раздалось несколько голосов, а остальные кивнули в знак одобрения.

            — Значит, мы решили, и со мной все согласны, — довольный, продолжил Авдал. – Правда, мы с Усо уже помирились и стали разговаривать, но если бы я не был уверен в вас, то не стал бы этого делать.

           — Дай Бог тебе здоровья, — сказал родственник Ото, словно хотел сгладить перед Авдалом свою вину. – Ты всегда укажешь верную дорогу и оградишь свой род от плохого.

           Заговорили и другие мужчины, наперебой расхваливая Авдала. Все сошлись на том, что помириться необходимо, и порешили, что когда Севдин пригласит к себе, все, как один, пойдут и без лишних слов сделают все, как подобает случаю и как того велят традиции рода.

            Принесли ужин, и все уселись за стол. Завязалась оживленная беседа. Говорили о чем угодно, но только не о том, о чем только что договорились. Вдоволь наговорившись, мужчины встали, пожелали домочадцам спокойной ночи и вышли. Авдал с сыновьями проводил гостей и, уставший, но довольный, вернулся домой.

*   *   *

               Севдин не стал долго тянуть и на следующий день зарезал несколько овец и пригласил Авдала и Усо с его людьми, а также несколько почтенных старцев из других родов. Все было сделано как положено. Мужчины обоих родов обнялись и поцеловались. Окончательное примирение состоялось.

                  С тех пор вражде пришел конец. И опять, как раньше, они стали ходить друг к другу в гости, а на радостях и в печали были вместе.

                   Не только в деревне Члкани, но и повсюду рассказывалось и пересказывалось о том, что′ сделала Белге. Чем дальше, тем больше эти рассказы обрастали все новыми и новыми подробностями. Эта история Белге передавалась из уст в уста, потому что курды – это такой народ, который ценит мужество, преклоняется перед ним и не перестает воспевать его. И это мужество тем ценней, если его совершает женщина. Ведь недаром говорят: «Лев есть лев – будь то львица или лев».

 1  2  3  4  5  6  7