amarikesardar
«Я БАТРАК, Я БАТРАК…»
РАЗНЫЕ ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ НАШЕЙ ДЕРЕВНИ И НЕ ТОЛЬКО…
«Я БАТРАК, Я БАТРАК…»
В нашей маленькой деревне (речь идет о селе Курдский Памб – прим. переводчика) однажды произошла жуткая история, о которой помнят и с ужасом рассказывают до сих пор.
После установления советской власти отношение к деревенской бедноте очень изменилось. Ей уделялось большое внимание, и обычных бедняков стали называть не иначе как «батраками». Одним из таких «батраков» был и наш односельчанин по имени Тосне Уршан. Человеком он был плохим: клеветал на наших сельчан, вел себя высокомерно и заносчиво, чуть что – с угрозой в голосе говорил: «Я батрак, я батрак!» и всегда добивался своего. Люди, чувствуя за ним силу, никогда с ним не связывались и старались держаться от него подальше. К нему никто и никогда не приходил, а встретив на своем пути, тут же сворачивали с дороги.
Тосн был женат, но детей у него не было.
Дело было осенью, перед праздниками Езида (Rojîê Êzdî). Тосн режет свою единственную козу и собирается растопить тандур. Никакого топлива в тот момент у него не оказалось, и, взяв лопату, Тосн направляется в пустующий дом сосланного в Сибирь нашего односельчанина священника Наво (которого мы называли Каке Наво, т.е. отец Наво – прим. переводчика). Зайдя в некогда жилую комнату, он лопатой сбивает короткие сучья, которыми был закрыт потолок, собирает их и приносит домой. Жена Тосна начинает топить этими намокшими от осенних дождей сучьями тандур, но вместо ожидаемого тепла комната наполняется жутким удушающим дымом и угаром. Тосн падает без чувств. Жена что только ни делает, все напрасно – муж не подает признаков жизни. По всей деревне разносится весть, что Тосн умер. На слух сбегаются люди, в доме яблоку негде упасть. Среди сельчан находится один самый наблюдательный, который замечает, что лицо Тосна то краснеет, то бледнеет. Этот шустрый догадывается, что Тосн не умер, но помня, сколько зла он сделал всей деревне и что среди сельчан нет ни одного, кто не мечтал бы избавиться от зловредного батрака, не только не говорит собравшимся о своих догадках, но и начинает вовсю торопить людей: «Давайте, быстрее выроем Тосну могилу, надо его сегодня же похоронить». Так и делают: в тот же день Тосна хоронят и возвращаются в деревню. Через некоторое время люди, живущие рядом с кладбищем, слышат какие-то голоса, но никто не обращает на это внимания. А в нашей деревне была такая традиция: в день похорон вечером шли на кладбище и зажигали на свежей могиле огонь, чтобы отпугнуть диких зверей, которые могли выкопать тело. И когда на этот раз с огнем приходят к могиле Тосна, видят, что земля на том месте провалилась и образовалось небольшое углубление.
Люди, конечно, догадались, как все произошло: от угара Тосн потерял сознание, но, очутившись в холодной могиле, пришел в себя, стал кричать, звать на помощь, попытался встать, но земля над ним обрушилась – и он задохнулся. То есть Тосна похоронили заживо! Этот человек в свое время сделал столько зла своим односельчанам, что среди них не нашлось ни одного, кто оповестил бы власти об этом чудовищном случае.
Читайте также по этой теме:
КОШАЧИЙ ПАЛАЧ
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ДЕТСТВА
КОШАЧИЙ ПАЛАЧ
(Этот рассказ, повествующий о реальных событиях из детства автора,
включен в книгу воспоминаний А.Сардара “Mukurî”, а также как отдельное произведение
в его книгу для детей «Мы пошли на мельницу»)
Очень часто люди теряют свое лицо и совершают поступки, лишенные всякой человечности. Один из подобных случаев так подействовал на меня, что я и по сей день не могу забыть то, что произошло. Это случилось во время моего далекого детства.
Мы дома держали кота, которого я прозвал Гвр. Вы не поверите, но мой Гвр был очень умным котом, и не только. Всем известно, насколько кошки прожорливы, но Гвр был не таким. Даже если рядом было бы мясо, он не притрагивался к нему до тех
пор, пока мы сами ему не давали. Моя мама наливала молоко в сосуд с широким горлышком и, не прикрывая его ничем, ставила в кладовку, чтобы к утру собрать образовавшиеся на поверхности сливки. Дверь в нашу кладовую всегда была открыта, но Гвр никогда туда не ходил и ни разу не слизывал сливки с нашего молока. Он вообще ничего у нас не воровал. В нашем доме мышей не было – их всех вывел наш Гвр. Когда снега еще не было, он вылавливал очередную мышь в поле по соседству, притаскивал ее во двор нашего дома и начинал с ней играть. Измученную мышь он отпускал, та из последних сил делала попытку убежать, но он хватал ее лапой и снова ставил перед собой. Так Гвр делал до тех пор, пока мышь полностью не выбивалась из сил, и только после этого он ее съедал.
Напротив нашего дома был телеграфный столб. Как только Гвр выходил во двор, за ним начинали гнаться собаки. И тогда мой кот стремительно взбирался на этот столб и оттуда высокомерно смотрел на собак, которые с лаем носились вокруг, но ничего не могли поделать. Устав лаять и понимая, что кот не собирается спускаться вниз, собаки так и уходили ни с чем, и только тогда Гвр с достоинством оставлял свое убежище.
Я очень любил своего Гвра. Когда осенью и зимой мы усаживались у тандура, Гвр приходил и садился мне на колени,
довольно мурлыкал и лизал мне руки. Он часто пробирался ко мне в постель, и его тепло приятно согревало меня холодными ночами. Стоило мне выйти из дому, как он устремлялся вслед за мной, и тогда мне приходилось гнать его обратно, чтобы ему в очередной раз не пришлось встретиться с собаками.
С нами по соседству жила богатая семья. В их большом хозяйстве было много коров и овец. Мать семейства после вечерней дойки сливала молоко в посуду в широкими краями и ставила в кладовую. Световое окошко в потолке кладовой было довольно большим. Так вот, Гвр через это световое окошко проникал внутрь, досыта наедался сливками и, ловко подпрыгнув, уходил через то же окошко. И так он делал каждый раз.
Однажды мне пришлось куда-то уехать. Меня не было в деревне несколько дней, и когда я вернулся, кота не увидел. Я спросил у бабушки:
— А где же Гвр? Что-то он не попадается мне на глаза…
— Да будь он проклят! Он же не человек, а настоящий зверь! Он такое сделал с нашим Гвром…
И бабушка рассказала, что произошло. Оказывается, Гвр в очередной раз пробирается в кладовую нашего соседа-богача, и тогда его зять снаружи быстро закрывает это световое отверстие, потом бежит в кладовую, вылавливает кота, обливает его керосином, поджигает и отпускает на улицу. На Гвре вспыхивает огонь, и он с жутким воем начинает носиться по всей деревне. И сколько сельчане ни пытаются поймать его, чтобы потушить огонь, без толку – Гвр мечется из стороны в сторону и не дается никому в руки. Потом он устремляется к соседнему полю и там сгорает дотла.
Услышав этот страшный рассказ, я выбежал из дома. Тот самый нелюдь как раз стоял во дворе их дома, и все, что было у меня на душе, я ему высказал. Он стоял молча и опустил голову. Видно, он и сам осознал, какой бесчеловечный поступок он совершил…
Художник Арыф Савынч.
Читайте также по этой теме:
ДОМАШНИЙ «ИНСПЕКТОР»
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ДЕТСТВА
ДОМАШНИЙ «ИНСПЕКТОР»
Когда я учился в 7 классе, руководство школы решило принять меня в комсомол. Я не знаю как, но об этом узнала моя мама и, придя в школу, подняла большой скандал. «Вы что, хотите сделать из моего сына безбожника? – возмущалась она. – Я никогда этого не допущу!». И она так и не пустила, чтобы я, пока учился в нашей школе, вступил бы в комсомол. (Надо сказать, что стать комсомольцем я смог гораздо позже, когда уже учился в Алагязской средней школе).
Я ходил в среднюю школу в Алагязе (в родном селе А.Сардара Курдский Памб в то время была только семилетняя школа, и чтобы продолжить учебу, ему пришлось ходить в соседнее село Алагяз – прим. переводчика). Иногда в эту деревню приходила и моя мама – там жила ее родная сестра Залиха. Того и глядишь дверь открывалась, в класс заходила мама и садилась на какое-нибудь свободное место. По-армянски она не знала, и все же кое-как – знаками ли, жестами, но умудрялась дать понять учителю, чтобы он опросил меня и она убедилась бы сама, знаю ли я свой урок или нет. Учитель от души радовался и тут же вызывал меня к доске и начинал опрашивать. Потом, повернувшись к другим ученикам, говорил:
— Посмотрите, эта женщина сама неграмотная, но все же понимает, как учеба важна, и как она хочет, чтобы ее сын хорошо учился.
Мне становилось неловко, но учитель воспринимал все иначе: он не жалел добрых слов в адрес моей мамы и при этом посматривал на меня с нескрываемой симпатией. Я несколько раз говорил маме, что мне стыдно, неудобно перед ребятами, не приходи больше в школу. Она каждый раз отвечала «да, хорошо», но все равно продолжала делать по-своему. И когда в очередной раз она заходила в класс, учителя, уже не дожидаясь ее просьб, сразу вызывали меня к доске и начинали спрашивать заданный урок. Среди них я особенно хотел бы отметить моего учителя армянского языка и литературы Фрунзика Мкртчяна и преподавательницу немецкого языка Майрануш Бабаян, которые с воодушевлением относились к приходам моей мамы. Они оба были ко мне и внимательны, и в то же время очень требовательны. И до сегодняшнего дня я помню об этом и бесконечно благодарен им за их благородный труд.
Читайте также по этой теме:
КОЛЕСО СУДЬБЫ
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ДЕТСТВА
КОЛЕСО СУДЬБЫ
Один хороший друг нашей семьи по имени Рубен жил в деревне Лернанск (село Лернанск расположено в Спитакском районе Армении – прим. переводчика). Он был столяром и в свое время смастерил для меня из дерева маленькую игрушечную арбу. Я столько играл с этой арбой, что она вся развалилась, и от нее осталось только одно колесо. Однажды я, устроившись у стены нашей кладовой, сидел в сенях и играл с этим колесом. Колесо покатилось к дверям хлева, и я встал, чтобы пойти за ним. Как только я отошел от стены на пару шагов, она вдруг с грохотом обрушилась. Моя бабушка, которая была в комнате и знала, что я сижу у стены и играю с колесом, с криком выбежала в сени. Увидев, что я стою в сторонке и со мной ничего не случилось, она кинулась ко мне, крепко обняла и заплакала. Стена была сложена из больших камней, и задень меня хоть один их них, мне пришел бы конец.
В тот же день бабушка на радостях и в благодарность судьбе за то, что я остался цел и невредим, испекла и раздала горячий хлеб (nanê germ).
Читайте также по этой теме:
ТРИ «ПАРТИЙНЫХ» ЯГНЕНКА
ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ДЕТСТВА
ТРИ «ПАРТИЙНЫХ» ЯГНЕНКА
Мне было 11 лет. (Речь идет о послевоенных, 1946-1947 годах – прим. переводчика). В нашем хозяйстве было 3 овцы и 3 ягненка. Я назвал одного ягненка Шамирамян (по фамилии первого секретаря Алагязского районного комитета партии), второго – Аветисян (так звучала фамилия председателя районного исполкома), а третьего – Катвалян (это был начальник отдела милиции).
Однажды к нам домой явился посыльный и сказал мне, чтобы я шел в колхозную контору. Почему меня туда вызывают, он не сказал. Я пошел. В конторе оказалось несколько наших сельчан и еще один незнакомый мне человек. Это был армянин, который повернулся ко мне и сказал по-армянски:
— Подойди поближе.
Я подошел. Он спросил меня:
— Сколько у вас овец?
Я ответил:
— Три.
— А сколько у вас ягнят?
Я сказал:
— Три.
— А как зовут ваших ягнят?
Я перечислил клички, которые дал моим ягнятам. Тот армянин встал, шагнул ко мне, влепил хорошую затрещину и сказал:
— Больше не смей так их называть, понял? А ну марш отсюда!
Позже я узнал, что кто-то из наших сельчан пошел в райцентр и рассказал партийному комитету о кличках моих ягнят. Тот, который ударил меня, работал в том парткоме и именно из-за этого сигнала и приехал в нашу деревню.
Читайте также по этой теме:
АРАБ ШАМИЛОВ (АРАБЕ ШАМО)
НЕКОТОРЫЕ ПОРТРЕТЫ МОИХ СОВРЕМЕННИКОВ
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ
ОБ АРАБЕ ШАМИЛОВЕ (АРАБЕ ШАМО)
(Отрывок из книги воспоминаний А.Сардара «Тоска»)
После Ферика Полатбекова Араб Шамилов был вторым курдским коммунистом и революционером, участником Гражданской войны на Ставрополье и Северном Кавказе, активно участвовал в установлении Советской власти и боролся против ее врагов. В 1918 году вступил в ряды Компартии. В 1924 году вернулся в Армению и плотно занялся политической пропагандой среди широких масс.
В конце 20-х годов Араб Шамилов и ассириец Исаак Марогулов разработали курдский алфавит на основе латиницы. В то время А.Шамилов работал инструктором ЦК Компартии Армении по нацменьшинствам. На этом посту он вел непримиримую борьбу против езидского духовенства, ага и беков и, естественно, нажил себе немало врагов. В соответствующие органы на А. Шамилова стали поступать донесения, что он якобы берет взятки, как представитель касты шейхов проводит среди езидов все религиозные обряды, собирает пожертвования и т.д. Из-за этих обвинений
А.Шамилова арестовывают и сажают в тюрьму. После его ареста в Ереване в 1929 году выходит в свет упомянутый алфавит на латинской графике под названием «Самоучитель курдского языка» (“Xo-xo hînbûna xandina nvîsara kurmancî”). В качестве авторов были указаны «И.Марогулов и А.Ш.». Кроме того, на одной из страниц в книге было написано: «От составителей». То есть было ясно, что составитель был не один. Почему имя Араба Шамилова не было указано полностью? Потому что в то время он находился в тюрьме.
Когда А.Шамилов вышел из заключения, он уехал в Ленинград (нынешний Санкт-Петербург), где написал на русском языке свой роман «Курдский пастух». Эта книга вышла в свет в 1931 году в Москве, а курдовед В.Никитин перевел ее на французский язык и издал в Бейруте. Позже курды перевели ее с французского на курдский язык и издали отдельной книгой. Именно «Курдский пастух» послужил основанием для того, что зарубежные курды, 
начиная с той поры и по сегодняшний день, называют Араба Шамилова «отцом курдского романа».
В Ленинграде Араб Шамилов также написал научную работу под названием «Феодализм среди курдов». Уместно отметить, что еще в 20-е годы русские газеты Закавказья «Заря Востока» (Тбилиси) и «Бакинский рабочий» публиковали много его статей о наших поэтах-классиках. Он, Канате Курдо и И.Цукерман вместе написали научную работу «Изафеты в курдском языке», за что получили патент за научное открытие.
В то время Ашот Оганнисян работал первым секретарем ЦК Компартии Армении. Между ним и Арабом Шамиловым были хорошие отношения. А.Шамилов пишет ему письма, в которых просит уделить внимание вопросам развития литературы и культуры курдов Армении. В 1937 году А.Оганнисяна арестовывают. В его архиве находят письма А.Шамилова и, решив, что он близкий друг А.Оганнисяна, направляют в Ленинград приказ о его аресте. Так и происходит, и А.Шамилова арестовывают и отправляют в ссылку.
Там он остается до смерти Сталина. Я помню, как в 1954 году в газете «Советакан Айастан» («Советская Армения») была напечатана маленькая информация о том, что старый большевик, курдский писатель Араб Шамилов вернулся в Ереван. До того времени мы никогда не слышали имя Араба Шамилова: его враги и недоброжелатели тогда приложили много сил для того, чтобы о нем нигде и ничего не писалось и не говорилось. Вот почему мы, представители молодого поколения, были совершенно не в курсе, кто такой Араб Шамилов.
… Был 1960 год. Я недавно устроился на работу на курдском радио, и завотделом курдских радиопередач Халил Мурадов однажды сказал мне, что министр просвещения Армении хочет обсудить вопрос издания учебников курдского языка и готов принять несколько представителей нашей интеллигенции, чтобы выслушать их мнение. «Хочешь, ты тоже приходи, послушай», — сказал он мне. Мы пошли. Кроме нас там также были Араб Шамилов, Аджие Джнди, Амине Авдал, Джасме Джалил и Микаеле Рашид. Во время обсуждения вопроса учебников разгорелся спор, и мнения разделились. Араб Шамилов и Микаеле Рашид придерживались одной точки зрения, а А.Джнди, А.Авдал и Дж.Джалил горячо им возражали. Спор быстро перерос в горячую перепалку, во время которой посыпались оскорбления и было сказано немало лишнего. Я помню, как Амине Авдал, обращаясь к Арабу Шамилову, воскликнул: «Араб, так и хочется пырнуть тебя ножом в живот!»
Министр, видя, что данный вопрос так не решить, сказал, обращаясь к присутствующим: «Идите, я позову вас в следующий раз». Но после этого так никого и не позвал. Это был тот самый день, когда я впервые вблизи увидел Араба Шамилова и познакомился с ним лично. После этого мы стали часто контактировать, и наше дружеское общение продолжалось до его смерти.
К сожалению, до сих пор об Арабе Шамилове в Армении написано очень мало. Но он проделал большую работу, которая должна получить соответствующую оценку. Я не хочу здесь писать о творчестве А.Шамилова, потому что это
большая и отдельная тема. Я лишь хочу сказать, что среди курдов Курдистана (и не только) он, как я уже отметил, известен как «отец курдского романа» (за его роман «Курдский пастух») и «отец курдского исторического романа» («Дымдым»). В 2001 году я посетил Южный Курдистан, и когда речь заходила об Арабе Шамилове, мои собеседники первым делом упоминали именно об этом. Будучи в Сулеймании, я посетил городской парк, на аллеях которого стояли бюсты деятелей нашей истории, литературы и культуры. Во время встречи с Джалалем Талабани, руководителем Патриотического Союза Курдистана, нынешним президентом Ирака, я предложил, чтобы в том парке был также поставлен бюст Арабу Шамилову. Мам Джалал не только с большим воодушевлением воспринял мое предложение, но и, более того, отдавая распоряжение министру культуры, добавил, что кроме бюста А.Шамилова также необходимо установить бюст и Канате Курдо.
Я хочу написать здесь о том, каким человеком был Арабе Шамо. Прежде всего это был добрый, знающий человек и большой патриот. Он безупречно знал курдский язык, а его русский язык был языком под стать тому, на котором говорили русские аристократы. Он также владел армянским, турецким и другими языками.
Известно, что А.Шамилов принадлежал к духовной касте шейхов и что он в довольно раннем возрасте покинул свою деревню. Иными словами, его связи и контакты со своей общиной были не очень интенсивными, потому что он в основном занимался революционной деятельностью. Времени и возможностей заниматься тем, что имело отношение к духовным вопросам, у него не было, но, тем не менее, он очень хорошо знал езидскую религию.
Я помню один интересный эпизод, связанный с похоронами матери Канате Курдо. Это было в селе Чаткран (теперь Нор-Гехи), куда также прибыл Араб Шамилов и мы, несколько представителей курдской интеллигенции. На церемонии присутствовало также много шейхов и пиров. Один из шейхов начал петь кавал (религиозный гимн), но А.Шамилов его прервал, сам продолжил исполнение этого кавала и, закончив его, исполнил еще несколько других. Присутствующие были поражены его глубоким знанием религиозных песнопений.
А.Шамилов был очень щедрым человеком. Я помню, как однажды, встретив на улице меня и Агите Абаси (линотиписта нашей газеты и курдских книг), он насильно затащил нас к себе домой. Мы прошли в его кабинет, и он достал бутылку коньяка и три рюмки. Разлив коньяк до самых краев, он поднял свою рюмку и сказал:
— А это выпьем в честь выхода в свет моей новой книги «Сборник».
Потом подарил мне один экземпляр этой книги, другую протянул Агиту, открыл ящик своего письменного стола и вытащил оттуда внушительную пачку денег.
— Это гонорар за мою книгу, — сказал он и принялся отсчитывать купюры. Отсчитал довольно приличную сумму и протянул ее Агиту:
— А это тебе за твою проделанную работу. Если мало, скажи, и я добавлю.
— Дядя Араб, это была моя работа, и я получил за нее зарплату, — возразил Агит. – Зачем ты даешь мне эти деньги?
— Нет, сынок, — ответил Араб Шамилов, — это твой труд, и я со своей стороны хочу вознаградить тебя.
Когда в Ереван из-за границы приезжали курдские студенты, они нередко приходили знакомиться с А.Шамиловым, и каждого из них А.Шамилов не оставлял без внимания: кому-то дарил часы, другим давал деньги… Одним словом, помогал как мог.
Арабе Шамо был большим патриотом и очень любил свой народ. Для того, чтобы встретиться с людьми своей нации, он сам ходил на рынок. Увидев в рядах продавцов какого-нибудь курда, он немедленно подходил к нему, начинал разговаривать с ним по-курдски и принимался расспрашивать: мол, откуда он, из какой деревни, к какому принадлежит роду… А надо сказать, что А.Шамо очень хорошо разбирался в курдских родах и племенах и знал очень многих наших курдов, известных и не очень. Потом у того самого продавца делал свои покупки и в приподнятом настроении возвращался домой.
Он активно участвовал на собраниях секции курдских писателей и не боялся высказывать свое критическое, нередко
отрицательное мнение относительно обсуждаемых книг, готовящихся к публикации. Именно из-за этого многие недолюбливали А.Шамилова – человека прямолинейного и правдивого. Он был довольно частым гостем в очагах курдской культуры в Ереване и не скупился на хорошие и дельные советы, касающиеся их деятельности. Я уже не говорю о том, сколько им было написано статей для газеты «Рйа таза» и курдского отдела радиопередач.
Он пользовался большим авторитетом у руководства республики, был награжден орденом Дружбы народов и несколькими медалями. И не случайно во время его похорон в 1978 году присутствовали представители высшего руководства Армении. А.Шамилов похоронен в пантеоне города Еревана, а на стене здания по улице Абовяна, где он жил, вывешена мемориальная табличка.
В 1997 году благодаря совместным усилиям секции курдских писателей и Совета курдской интеллигенции и при поддержке руководства республики было широко отмечено 100-летие со дня рождения Араба Шамилова. Был организован ряд мероприятий: в Малом зале филармонии прошло торжественное заседание, где я выступил с главным докладом. А вечером в одном из центральных ресторанов Еревана «Эребуни» при поддержке правительства Армении был дан большой банкет.
2012
Перевод с курдского
Нуре САРДАРЯН (Нура Амарик).
Читайте также ряд статей из цикла «Некоторые портреты моих современников»:
PÎROZ BE, EMERÎKÊ BIRA!
Pîroz be, Emerîkê bira!
Dêpartamênta lêkolînan, ya Navenda Bîografîye Navnetewî (Kêmbrîc, Angilîya), ji nav bi hezaran kesên navdar ji seranser cihanê, rojnamevan, nivîskar, rexnegir û wergerê kurd Emerîkê Serdar jibartîye çawan yek ji Profêsîyonalên Cihanêye Rêber (Pêşîkêş), yê sala 2009 an.
Ez bi dil û can Emerîkê Serdar, malbeta wî û gelê kurd ji bo vê xelata birûmet pîroz dikim.
Emerîkê Serdar jîyaneke bi rûmet jîye û karekî gelek mezin kirîye û rastî jî hêjayî wê xelata bi rûmet e.
Jîyana Emerîkê Serdar pir dijwar bûye. Salên Cenga Cihanîyêye Duyemîn bavê Emerîk, Dewrêş diçe ber şêr û venagere û
zarotîya Emerîkê di tunebûn, hejarîyê de derbas dibe. Lê wê hejarîyê Emerîk ne şikênand, wî xwend û çawan dibêjin ‘bi xwîdana enîya xwe’ bû yek ji ronakbirên kurdên sovêtê, yê herî naskirî.
Eger em rojnemevanîya Emerîk ji gotarên wî dest pê bikin, ku di rojnama “Rîya Teze” de çap bûne, usane Emerîkê Serdar bêtirî 60 salî xizmeta rojnamegerîya kurdî kirîye, lê ji sala 1959 an rojnamegerî dibe karê jîyana wî; berê li beşa kurdî ya radîyoya Yêrêvanê, dû re jî li rojnama “Rîya Teze” ew kar dike. Wî li “Rîya Teze” ji karê werger dest pê kir, heta gihîşte rada rêdaktorê (êdîtorê) wê.
Eger ji alîyê aborîyê de dûarojê rewşa Emerîk normal bû, lê dîsan jî dijwarîyê jîyanê man. Emerîk seranser jîyana xwe de rastgo bûye û ew rastgoyî jê re bû xenîm.
Em dikarin bêjin, wekî berî Emerîkê Serdar di wêjeya kurdên Yekîtîya Sovêtê de rexnegirî tune bû. Eger ser pirtûkekê, yan berhemekê tiştek bihata nivîsar, tenê pesin dayîn bû. Lê Emerîk rexnên rast dikirin û ev yek ne bi dilê gelekan bû. Heta çend kes çûbûne pêşîyê jî, xwestibûn lêxin.
Emerîkê Serdar piştovênî nûjenîyê, nifşên nû bû. Ez bawarim hevçaxên min û kesên ji min biçûktir, gişkan jî alîkarî û piştovanîya wî texmîn kirine. Yekemîn berhemên min çi ku belavkirina bi radîyoya kurdî, ya Yêrêvanê û çi çap kirina di rojnama “Rîya Teze” de, bi helanên Emerîkê Serdar bûne.
Emerîkê Serdar jîyaneke dijwar derbas kir, dem hebûn, wekî wî serê xwe ber hinekan dasxista, jîyana wî wê hesantir bûya, lê wê danexist, wî dijwarîyên jîyanê bi serbilindî birin.
Emerîkê Serdar yek ji baştirîn rojnamevanên kurdên sovêtê ye, eger ne yê herî baş, baştirîn rexnegir e, rexnegirîya rast di wêjeya kurdên sovêtê de ji wî dest pê bû.
Emerîkê Serdar nivîskarekî naskirîye, ew di berhemên xwe de derdê dewranê tîne ziman û bi vê jî berhemên wî nêzikî dilê xwendevana ne. Tiştekî şabûnê ye, wekî pirtûkên wî van salên dawî bi wergera rûsî jî çap bûne.
Emerîkê Serdar wergerekî jêhatî ye, wî bi wergerên xwe wêjeya kurdî dewlemend kirîye, berhemên gelek nivîskarên ermenî gihandine ber destê xwendevanên kurd.
Yekemîn wergera min bi hevkarîya Emerîkê Serdar bûye; me sala 1966 an çîroka Fêrîk Polatbêkov “Eskan” ji rûsî wergerand kurdî û di “Rîya Teze” de çap kir.
Ez carekê jî Emerîkê bira pîroz dikim û jê re serkevtinên nû dixwzim.
Tosinê Reşîd
10- 09-2009
НАШЕ СПРАВЕДЛИВОЕ ТРЕБОВАНИЕ БЫЛО ОТВЕРГНУТО
НАШЕ СПРАВЕДЛИВОЕ ТРЕБОВАНИЕ
БЫЛО ОТВЕРГНУТО
Как известно, в Армении с 1929 до начала 1938 года мы использовали латиницу. На ней издавалась вся художественная и политическая литература, школьные учебники и газета «Рйа таза». По решению советского правительства латинский шрифт был запрещен, и вместо него стала использоваться кириллица. После распада СССР некоторые бывшие советские республики отказались от кириллицы и перешли на латиницу. Постольку поскольку большинство нашего народа использует латиницу, мы тоже решили перейти на данный алфавит. Как независимая газета, «Рйа таза» сделала это с 2000 года. Мы сочли необходимым, чтобы на латинице публиковались учебники курдского языка и наша литература. Поэтому 15 апреля 2004 года Совет курдской интеллигенции обратился к правительству Армении с письмом вот какого содержания:
«Премьер-министру Республики Армения
г-ну А. Маркаряну
Господин премьер-министр!
С учетом того, что большинство нашего многомиллионного народа за рубежом использует латиницу, и только в Армении используется кириллица, в связи с чем наша местная община оказывается в изоляции, с учетом желаний директоров школ в курдских (езидских) деревнях, учителей, преподающих родной язык, родителей учеников, а также желаний нашей интеллигенции мы ходатайствуем о том, чтобы правительство дало свое согласие на то, чтобы учебники по курдскому языку (курманджи) и литературе стали бы издаваться на основе латинской графики.
Председатель правления Совета курдской интеллигенции
А. Сардарян»
Прошло 2 месяца, но никакого ответа от правительства Армении не последовало. Мы были вынуждены послать еще одно письмо, датированное 18 июня 2004 года:
«Премьер-министру Республики Армения
г-ну А. Маркаряну
Господин премьер-министр!
15 апреля сего года Совет курдской интеллигенции обратился к Вам с письмом (№ 05), где ходатайствовал о разрешении использовать латинскую графику вместо прежней кириллицы при издании учебников по курдскому языку и привел ряд причин, обосновывающих нашу позицию.
Прошло немало времени, но до сих пор мы не получили никакого ответа.
Председатель правления Совета курдской интеллигенции
А. Сардарян»
Короче говоря, в ответе, датированном 20 июня 2004 года, но полученном нами лишь в конце августа, подписанном директором института народного образования (при министерстве образования и науки РА) В. Мартиросяном, наше справедливое требование было отвергнуто вот по каким причинам:
- по этому вопросу между курдскими и езидскими жителями республики не был проведен опрос;
- по этому вопросу представители курдов и езидов не пришли к единому мнению;
- представители езидской общины категорически против смены букв;
- представители езидской общины подготовили и представили министерству просвещения и науки собственную методологию учебников езидского языка, программу и методическую литературу для 1-10 классов, на основании чего в скором времени будут изданы эти книги и методическая литература на основе кириллицы;
- возникает вопрос: соответствует ли латинская графика фонетике языка курдов Армении?
- переход на латиницу приведет к тому, что та литература, которая в течение десятилетий публиковалась в Армении на кириллице, станет бесполезной и которую не смогут читать поколения.
Вот почему профессиональная комиссия министерства учла вышеперечисленные условия и отвергла наши требования.
Эти вышеперечисленные «причины» в основном отражают мнение председателя комиссии иранистики и тюркологии министерства образования и науки профессора Г. Асатряна.
ПО МНЕНИЮ СОВЕТА КУРДСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Мы были убеждены, что данный вопрос не встретит никаких препятствий. Но мы не предполагали, что есть такие силы, которые не заинтересованы в создании связей между нашей здешней общиной с культурой нашего народа, проживающего за рубежом, ведь известно, что большинство зарубежных курдов используют латиницу. Некоторым очень невыгодно, чтобы мы стали хозяевами своей культуры, а выгодно то, чтобы в нашу здешнюю общину был внесен раскол. Известно также, что на курманджи говорят как курды-мусульмане, так и курды-езиды. Но в Армении был изобретен новый язык – «езидский». И это используется как основание для издания учебников «езидского» языка.
Неужели в тех бывших советских республиках, которые с кириллицы перешли на латиницу, среди жителей был проведен опрос? Или же – когда в Армении проводилась реформа правописания армянского языка, спрашивали ли мнение пастухов? А в тех бывших советских республиках, отказавшихся от кириллицы, разве пропала вся та литература, которая издавалась на основе этой графики в течение десятилетий? А как же в Турции, которая в 20-е годы ХХ века отказалась от арабской графики и перешла на латиницу, — неужели она потеряла свое многовековое письменное наследие?
Было проигнорировано и то обстоятельство, что еще 4 года назад более десятка директоров школ в курдских деревнях и учителя курдского языка (курманджи) от имени жителей обратились в министерство образования и науки РА с письмом, в котором выразили желание перейти на латиницу. По этому вопросу трижды было проведено совещание. На нем присутствовали также Г. Асатрян и В. Мартиросян. Большинство участников совещания выступили за этот переход. Профессор Гарник Асатрян также после тех совещаний письменно изложил свое мнение, согласно которому считает возможным переход на латинскую графику.
Утверждения, что «латиница не соответствует фонетике языка курдов Армении» — просто курам на смех! Это почему она соответствует языку миллионов курдов за рубежом, но не соответствует фонетике языка 40-50 тысяч курдов (езидов) Армении? Мы уже не говорим о том, что та кириллица, которая с 1946 года используется в Армении, была дополнена несколькими буквами, взятыми из латиницы (W, Q, H).
Короче говоря, неизвестно почему, но некоторые не хотят, чтобы мы перешли на латиницу, и при этом ссылаются на эти сомнительные причины. И это несмотря на тот факт, что начиная с 1929 до начала 1938 года в Армении на латинской графике печатались учебники курдского языка (курманджи), вся художественная, политическая литература и газета «Рйа таза». Некоторые просто не хотят учитывать эти исторические факты. Не хотят также учитывать и то, что группы интеллигенции курдов-езидов Грузии также выступали с аналогичными требованиями и обосновали необходимость перехода на латиницу.
Одним словом, это наше справедливое требование было отвергнуто, и это произошло не по объективным, а по субъективным причинам.
«Рйа таза», № 9 (4811), сентябрь, 2004 г.
Перевод с курдского
Нуре Сардарян.
Читайте также другие статьи Амарике Сардара на русском языке:
ТОРМОЗИ, ШЕЙХ!..
ТОРМОЗИ, ШЕЙХ!..
Редактор армяноязычной газеты «Dengê êzdya», что в переводе означает «Голос езидов» (а может, «Голос нескольких шейхов»?), Гасан Тамоян, которого также называют Гасане шейх, в армянской газете «Азг» 2 июля 1992 года опубликовал статью, в которой полным-полно лжи и так соответствующей его характеру отвратительной клеветы. Шейх понабрал за пазуху камней и при каждом удобном случае принимается швырять ими в нашу газету. Вот уже в который раз она становится мишенью его кляуз. (Мы уже не говорим о том, что он и его приспешники забросали разные инстанции своими жалобами и угрозами, что если «Рйа таза» не будет закрыта, то они сотворят что-то ужасное). Мы не хотели опускаться до их уровня и вступать с ними в споры на страницах газеты. Но та этот раз они перешли все границы, и продолжать дальше хранить молчание будет неверным.
Он пишет, что газета «Рйа таза» не издается из-за уменьшения тиража. Но шейх должен знать (ведь он «знает тайну семи пластов земли и неба» и даже наслышан о чешском лингвисте Ч. Лоукотку, вот только почему-то не упоминает то, что сказал этот ученый про одну книгу о езидской религии: «Язык, на котором написана книга, — местный диалект курдского языка»), что с самого начала и до этого года газета «Рйа таза» никогда не финансировалась на деньги подписки (каким бы высоким ни был тираж). Как национальная, республиканская газета (а не как газета одной группы), она всегда получала от государства помощь вплоть до конца 1991 года. То есть издание газеты «Рйа таза» никогда не зависело от ее тиража.
Шейх пишет, что тираж газеты уменьшился и поэтому она не выходит в свет. А теперь перейдем к фактам. Итак:
в 1987 году ее тираж составлял 4187 экземпляров,
в 1988 – 4476,
в 1989 – 4200,
в 1990 – 4500,
в 1991 – 3500,
в 1992 – 3000.
С точки зрения наименьшего сокращения числа подписчиков (считая в процентном соотношении) газета «Рйа таза» побила в республике рекорд. Может, шейх и не в курсе, но как редактор он обязан знать, что в нашей республике нет ни одной газеты, которая могла бы существовать на деньги подписки. Поэтому практически все газеты отказались от связи с подписчиками и перешли на розничную продажу своих номеров. (Не будем углубляться в причины, это уведет нас далеко от предмета разговора). Так как читателями нашей газеты являются в основном сельские жители, нет никакой возможности организовать поштучную ее продажу. Шейх и его приспешники вопят изо всех сил, что в республике курдов нет, едва ли наберется 10 семей, а вот езиды есть, их 54 тысячи, и они не курды. Если те «10 семей курдов» подписались на 3 тысячи экземпляров газеты «Рйа таза», то те «54 тысячи езидов» подписались на сколько экземпляров газеты «Dengê êzdya»? Знает ли шейх, по сколько экземпляров газеты «Рйа таза» и «Dengê êzdya» направляются в районы Арагаца, Талина, Аштарака, Эчмиадзина, Армавира и Республику Грузию? Что касается «Рйа таза», то мы можем сказать: в Арагацский район – 430, Талинской – 488, Армавирский – 254, Эчмиадзинский – 274, в Республику Грузию – 121. Это почему столько народу подписалось на «не народную» (слова шейха) газету, а «Dengê êzdya», которая, по мнению шейха, является исключительно народной (вместе с ее языком), покупают лишь единицы? Как ты это объяснишь, шейх?
Даже если бы тираж газеты был в 10 раз выше, все равно – она не смогла бы стать самоокупаемой. Поэтому правительство ежегодно выделяло сумму для ее издания. Деньги давало правительство Армении, и это было признаком отношения не партии как таковой, а именно армянского народа. В других советских республиках также жили курды и там также руководили коммунисты, но почему там не издавались ни курдские газеты, ни курдские журналы? Ведь господствующая идеология везде была одна – коммунистическая. Так зачем же мутить воду? Не подобает так вести себя порядочным людям. Слава Богу, времена сейчас не те, не то шейх своими кляузами и доносами погубил бы жизни очень и очень многих. Мы только хотим напомнить «патриотичному» шейху тот факт, что если наша газета была «не народной», почему тогда он позволял себе писать для нее статьи или же работать в отделе курдских радиопередач? Ведь это ох как не подобает его сану шейха! (Свидетельством тому – статья о «езидском кодексе», которая была опубликована в его газете). Настоящий мужчина не мямлит «муст…муст», а сразу говорит «Мустафа». Если на уме шейха-«идеолога» есть еще одна, очередная крупная кляуза, то пусть будет мужчиной и разом ее выложит.
А как объяснит наш «всезнающий» шейх следующие факты? Как известно, в энциклопедиях (Большой Советской, Британской, Армении) в словарной статье «езиды» отмечено, что езиды – часть курдского народа и разница только в вере. Есть еще одно доказательство, что езиды не отдельный народ. В сборнике «Население мира. Этно-демографический справочник» перечислены все нации и народности, которые живут в мире, в том числе талыши (90 тысяч), таты (25 тысяч), чукчи (15 тысяч), уды (6 тысяч), алеуты (500 человек) и другие, но упоминания о езидах нет. Да и не могло быть, потому что езиды – это не нация, не народ, самоназвание той части нашего народа, которая не приняла мусульманство и исповедует свою традиционную религию. Кроме веры нет никакой другой разницы между езидами и курдами.
Теперь несколько слов о переписи населения. Это и есть тот самый «обоюдоострый меч» шейха, который вытаскивает его на божий свет при каждом удобном и неудобном случае. В тех отчетах переписи населения, которыми, как щитом, прикрывается шейх, дабы доказать, что курды и езиды – это 2 разных народа, отмечено, что евреи, горные евреи, евреи Крыма, евреи Средней Азии, евреи Грузии – это разные народы; армяне и амшены – тоже разные народы; турки, османские турки, турки Ферганы и Самарканда – также разные народы. На основании такого же подхода курдов и езидов отделили друг от друга. То есть, если евреи и горные евреи, армяне и амшены – разные народы, то и курды и езиды тоже совершенно отдельных друг от друга два народа. Может, шейх не в курсе, так пусть к своим знаниям прибавит вот еще что: до 1917 года во время переписи населения в анкетах после слова «курд» добавляли – «по национальности», а далее – по вере езид или мусульманин.
В Арагацском районе были 2 деревни, одной из которых уже нет. Обе они были основаны в 40-х годах XIX века. Одна деревня называлась Курдский Памб (впоследствии она была переименована в Сипан), другая – Курдская Гозалдара. В обеих деревнях никогда не проживал ни один курд-мусульманин, там всегда жили и живут одни только езиды. И что же? Почему они не назывались, скажем, Езидский Памб или же Езидская Гозалдара? Ну, и как ты это объяснишь, шейх? Ведь в нашем мире нет ничего, ни одной области, на которую ты не смог бы пролить свет! Или, может, здесь как всегда вновь виновата интеллигенция, само существование которой оскорбляет твой высокочтимый духовный сан шейха?
Подвернулся удобный момент, и шейх, не мешкая, машет дубиной направо и налево и в порыве наносит «смертельный» удар даже курдскому языку. Как это ни странно, но он вдруг оказывается весьма осведомленным, причем до такой степени, что может разглагольствовать даже об алфавите XI-XII века (???), в то время как по большому счету плевать хотел на всемирную лингвистическую науку. Поднялся шейх средь бела дня на крышу «Азг»-а и вовсю вопит: «…курдского языка не существует!» (Кстати, турки тоже так говорят). Ну, иди и вступай с таким «знатоком» в споры! Видно, кроме армянского и, возможно, чуть-чуть русского шейх также владеет курдским и «езидским» языками (свидетельство тому – его оба места работы). Только весьма прискорбно, что он не научил известных курдоведов-лингвистов, в чем именно заключается разница между этими двумя языками. (С него ведь станется, он запросто может белое назвать черным, а черное белым. Кто может помешать этому «ученому» и «творцу»?).
А иначе как бы он посмел исказить слова армянского историка V века Мовсеса Хоренаци и написать, как тот якобы говорил о езидах. Или же настолько извратить и исковеркать сказанное классиком армянской литературы Хачатуром Абовяном… Нам только хотелось бы предупредить шейха-«историка», «лингвиста» и «литературоведа»: оставь классиков в покое, не смей их коверкать, они тебе не по зубам!
Но шейху всё нипочем. Тот, кто «лишает» 30-миллионный народ родного языка и заявляет, что курдского языка нет, способен еще на очень многое. Мы же будем ждать его очередных басен и небылиц и обещаем больше никогда не надоедать нашим читателям пересказыванием и обсуждением его новых выдумок и выкрутасов.
Нам остается только сказать: «Тормози, шейх, побойся Бога…».
«Рйа таза», 17 июля 1992 г.
Перевод с курдского
Нуре Сардарян.
Читайте также другие статьи Амарике Сардара на русском языке:
ЧЕГО ЖДЕТ И ЖЕЛАЕТ ЧИТАТЕЛЬ
ЧЕГО ЖДЕТ И ЖЕЛАЕТ ЧИТАТЕЛЬ
Нижеприведенную статью, которая сегодня предлагается вниманию читателей, я написал почти 50 лет назад. За прошедшее время в жизни курдов бывшего СССР произошли большие изменения. Перемены коснулись также и их литературы, но, к сожалению, не в лучшую сторону. В то время хотя бы существовала цензура (сразу отмечу – я не ее сторонник), и она нередко преграждала путь халтуре. Сейчас ситуация коренным образом изменилась: цензуры уже нет, и каждый, у кого есть деньги и желание, издает все что хочет и преподносит это читателю под видом литературы, тем самым сводя к минимуму ценность и значимость художественного слова. Но по сравнению с тем периодом, о котором идет речь в моей статье, уровень нашего читателя несоизмеримо вырос, а художественный вкус развился и изменился к лучшему. Может, это и является одной из причин плачевного состояния нашей постсоветской курдской литературы, когда издаваемые книги не продаются и не читаются?
Но я оптимист и думаю, что это продлится недолго. Мне кажется, что, несмотря ни на что, появятся новые таланты, и они поднимут всю значимость художественного слова на должный уровень.
2013
* * *
Через некоторое время состоится съезд писателей Армении. До того, как произойдет это важное событие, хотелось бы еще раз донести до курдских писателей и поэтов наш читательский голос, голос тех, для кого они пишут и перед кем ответственны. Пусть они знают, чего мы от них ожидаем, а ожиданий у нас много. Однако сегодня мы не станем перечислять все, а поговорим только о некоторых желаниях и недостатках.
Если я скажу, что в самых мельчайших подробностях смог представить себе весь процесс смерти и воскрешения, может, многие мне не поверят. Но я действительно очень хорошо это прочувствовал, и это… благодаря художественному слову, когда читал роман Джека Лондона «Мартин Иден». Вот что писал на эту тему великий поэт Гете: «Мне нужен такой читатель, который, читая мои произведения, забыл бы себя, меня, все вокруг и погрузился в тот мир, о котором я пишу». Конечно, здесь речь идет прежде всего о мастерстве писателя. Мы, читатели, на данном этапе пока еще не ждем этого от наших курдских писателей (а даже если бы и ждали, никакого греха тут нет), но мы хотим (и они обязаны удовлетворить эти наши желания) в их произведениях видеть себя, нашу жизнь, наш характер и желания, окружающий нас мир и поступки наших людей, одним словом, посредством художественных образов увидеть и познать самих себя.
Однако данное наше желание, к сожалению, пока остается лишь желанием. В ответ на это курдские писатели и поэты (речь не обо всех) очень часто выдают нам такие работы, словно имеют дело с читателями 30-х годов. В нашей сегодняшней поэзии роз, благоухающих цветов, соловьев и прочих певчих птиц такое громадное количество, что нашим современникам могли бы позавидовать многие средневековые поэты. Даже по сегодняшний день некоторые наши поэты говорят с нами языком «лука и булавы» и устами «божественного льва Али». И в данном случае речь идет не только о форме выражения, но и о разновидности поэтического мышления. Ведь нередко бывало так, что если не указывался год, то читатель не мог догадаться, когда было написано то или иное стихотворение. Наш сегодняшний поэт выходит на улицу и становится свидетелем происходящих вокруг него глобальных перемен: космические корабли летают в космос, еще немного – и наши советские люди силой искусственного разума сорвут таинственный покров с лица Луны, уже не говоря о том, какие они делают невероятные успехи на самой земле… Но наш поэт возвращается домой, садится за свой письменный стол и, «забыв» все достижения своего времени, принимается изливать на бумагу очередную порцию роз и соловьев. Безусловно, писать о новой жизни очень трудно и непросто, но это делать необходимо, потому что каждое произведение сколь-нибудь значимо лишь в том случае, если оно показывает и отражает ту эпоху, когда было написано. Однако в том, что пишут некоторые наши поэты, пока еще слишком много формализма и нет никаких признаков отхода от оных. И это понятно – ведь идти по следам гораздо проще и легче, чем первому пробивать дорогу.
Еще плачевнее дело обстоит с нашей прозой. Если поэзия по тем или иным причинам не может полностью показать жизнь во всем ее разнообразии, то такого «оправдания» у прозы просто нет. Она должна стать зеркалом, отражающим нашу реальную действительность, и это касается тех наших писателей, которые в последнее время стали обращаться к жанру романа. Понятно, что когда пишется роман, то жизнь во всем ее многообразии, со всеми ее атрибутами должна предстать перед нашими глазами. Но на деле получается так, что некоторые писатели (как я указал ранее) обращаются с нами как с читателями уровня 30-х годов, когда наша литература стояла на начальных стадиях формирования и среди нас пока еще не сформировался читатель в полном смысле этого слова. Если в то время каждая статья, каждый слабый очерк мог сойти за образец художественного творчества, то сейчас подобные опусы никак не могут удовлетворить сегодняшний круг наших читателей. И все это потому, что многие писатели оторваны от жизни, над собой не работают и остановились на том уровне знаний, который приобрели когда-то, а наш читатель, воспитанный на прогрессивной русской, армянской, азербайджанской и литературе других братских народов СССР, хорошо знает, какой должна быть настоящая литература. Некоторые наши писатели не имеют достаточно ясного представления о своей аудитории, они не ездят в деревни, не встречаются со своими читателями и абсолютно не в курсе их мнения и желаний.
Камней нет под рукой, а собирается воздвигнуть каменную стену. Не знает, что создать, а к созиданию приступает. Языка не знает, а занимается художественным творчеством. Не знает традиций, обычаев и быта, но пишет о них…
Если что-то сильно на меня подействовало, сколько бы ни прошло времени, оно никогда не забудется. Но я читаю прозу некоторых наших «товарищей», и ни один образ не задерживается в моей голове. Они, как ночные призраки, бесшумно проскальзывают мимо меня, и я так и не улавливаю ни особенности характера персонажей, ни индивидуальность их речи, ни вообще то, что это живые люди.
Один философ верно подметил: нет ничего легче, чем писать так, чтобы никто ничего не понял. К сожалению, в настоящее время среди нас есть такие поэты, которые именно так и стремятся разговаривать со своими читателями, а точнее – посредством ребусов. И если каноны ребуса предполагают использование картинок, букв и других символов, то в приемах подобных горе-авторов таковые вообще не встречаются.
Призывов в нашей поэзии более чем достаточно. Известно, что призывы, о каких бы хороших и важных вещах они ни были, никогда не были и не могут стать художественным словом. Но некоторые наши поэты облекают призывы в «художественную одежду» и преподносят их читателю как образец творчества. Тот, в свою очередь, если неглуп и хоть немного разбирается в прочитанном, приподняв эту «одежду» (то есть откладывает в сторону эпитеты, сравнения и все прочие натянутые приемы), видит, насколько далек такой поэт от поэтического духа и поэзии в целом. Правда, и эпитеты, и сравнения делают стихотворение краше, но никогда не превратят морковь в банан. Как тут не вспомнить рассказ армянского писателя Мурацана «Непременно стать княгиней»! И если на начальном этапе формирования нашей литературы такое «стихонаписание» более-менее еще допускалось, то сейчас ворота литературы (этого святого искусства – слова Ст. Шаумяна) перед такими образцами должны быть плотно закрыты.
Поразительно, но факт, что до сих пор у некоторых наших поэтов (причем молодых) чувство национального духа, размера и ритмики либо полностью отсутствует, либо так слабо выражено, что даже не ощущается. Одним словом, если они обладали бы поэтическим талантом, то без какого-либо наущения или подсказок со стороны данная весьма важная специфика непременно нашла бы свое отражение в их произведениях.
Давно пора открыто сказать людям, у которых нет надлежащих способностей и талантов: оставьте в покое это занятие, вы не можете стать поэтами. Потому что, если хочешь петь, голубчик, у тебя должен быть свой голос, и сколько бы ты ни подражал кому-то, сам должен обладать неповторимостью и своеобразием. И дело совсем не в количестве изданных книг, а в поэтическом мастерстве, потому что один человек может издать несколько сборников стихов, но при этом оставаться весьма далеким от поэзии, равно как и тот, кто спел несколько песен, еще не может считаться настоящим певцом.
Нам бы хотелось, чтобы в отношениях между нашими писателями и поэтами преобладали дружелюбие, позитивный настрой и чувство искренней взаимопомощи. К сожалению, на деле все обстоит далеко не так. Когда они пишут друг о друге, невооруженным взглядом заметно, какие у них взаимоотношения. И этот субъективный подход наносит довольно ощутимый урон процессу развития нашей литературы, вводит читателей в заблуждение и демонстрирует им далеко не лучший пример. Если общая цель одна – развитие нашей литературы, – то тогда необходимо отложить в сторону все свои антипатии и вносить посильный вклад в общее дело. Спрашивается: почему большинство наших книг, которые вышли в свет, не были проанализированы и так и остались без рецензий? Ответ прост: потому, что наши писатели и поэты не хотят портить «настроение» друг другу. И скажите на милость – куда это годится? Ведь оценка каждой изданной книги – это прокладывание пути, по которому будет следовать наша литература завтра. С другой стороны, тот факт, что новые книги не влекут за собой никаких дискуссий, автоматически делает читателя пассивным. Он равнодушно воспринимает прочитанное, у него нет никаких стимулов высказывать свое мнение, а это уже говорит о многом. Или же когда пишется объективная рецензия, где книга справедливо подвергается критике, почему начинаются всякие обиды и претензии? Ведь и читатели, да и авторы сами (правда, в глубине души) знают, что рецензист прав! Зачем они отмалчиваются и не защищают правду, которая помогла бы нашей литературе очиститься и развиваться быстро и плодотворно?
В данной статье не затрагивался вопрос об успехах (это не входило в поставленные цели). Слава Богу, их много, и именно это обстоятельство позволило нам достичь понимания перечисленных недостатков. Но этого мало, и для преодоления просчетов и изъянов мы должны вести последовательную борьбу, и это дело не одного или двух человек, это наше общее дело.
Правда, в этой статье неоднократно было использовано слово «я», но, конечно же, наши дорогие читатели догадываются, что речь идет не об одном отдельно взятом человеке, а о той большой армии читателей, которая, к счастью, среди нас, советских курдов, уже есть.
«Рйа таза», 13 ноября 1966 г.
Перевод с курдского
Нуре САРДАРЯН (Нура Амарик).
Читайте также другие статьи Амарике Сардара на русском языке: